Обреченное королевство
Шрифт:
Так что мы восхищаемся не самой красотой. И не силой интеллекта. Не изобретательностью или художественным талантом. А чем? Какой талант мы считаем самым великим? — Он сыграл последний аккорд. — Мне кажется, что это не что другое, как новизна.
Стражники выглядели смущенными.
Ворота затряслись. Что-то ударило в них снаружи.
— Пришел шторм, — сказал Шут, вставая.
Стражники побежали за копьями, прислоненными к стене. У них была караулка, но сейчас она пустовала; все предпочитали ночной воздух.
Ворота опять затряслись,
А потом блестящий серебряный меч пробился через массивные ворота, вырезая засов, закрывавший их. Клинок Осколков.
Ворота распахнулись. Стражники отскочили назад. Шут ждал на своих ящиках, в руке энтир, на плече узел.
За воротами, на каменной дороге стоял человек с темной кожей. Длинные спутанные волосы, изодранная одежда, вокруг талии повязана тряпка, похожая на сумку. Он стоял наклонив голову; мокрые растрепанные волосы падали на лицо и смешивались с бородой, в которой застряли листья и сучки.
Его мышцы блестели от капель воды, как если бы он только-только вышел из реки. На поясе висел массивный Клинок Осколков, острием вниз, воткнувшийся в камень на ширину пальца; рука человека лежала на рукоятке. Клинок, длинный, узкий и прямой, походил на огромный шип; в нем отражался свет факелов.
— Добро пожаловать, потерянный, — прошептал Шут.
— Кто ты? — нервно крикнул один из стражников; другой побежал поднимать тревогу. В Холинар вошел Носитель Осколков.
Человек не оставил вопрос Шута без внимания. Он шагнул вперед, волоча за собой Клинок, как если бы тот слишком много весил. Меч резал камень, оставляя в земле крошечный желобок. Человек шел неуверенно, едва не падая. Он оперся о створку ворот, собираясь с силами, и прядь волос отлетела в сторону, открыв глаза. Темно-коричневые, как у человека низшего класса, дикие, ошеломленные.
Наконец человек заметил двух стражников, с испуганными лицами направивших на него копья. Он протянул к ним пустую руку.
— Идите, — прерывающимся голосом произнес он, говоря на совершенном алети, без акцента. — Бегите! Бросайте клич! Передавайте предостережение!
— Кто ты? — еще раз спросил один из стражников. — Какое предостережение? Кто атакует?
Человек замолчал и, покачнувшись, поднял руку к голове.
— Кто я? Я… я Таленел'Элин, Мощь Камня, Герольд Всемогущего. Идет Опустошение. О, Бог… оно идет. И я потерпел поражение.
Он покачнулся и рухнул на каменистую землю, за ним упал Клинок Осколков. И не исчез. Стражники осторожно подошли к человеку, один из них толкнул его тупым концом копья.
Тот, кто называл себя Герольдом, не пошевелился.
— Так что же мы ценим? — прошептал Шут. — Новаторство. Оригинальность. Новизну. Но важнее всего… своевременность. Но, боюсь, ты пришел слишком поздно, мой запутавшийся неудачливый
Примечание
Вверху тишины освещающие шторма — умирающие шторма — освещают тишину вверху.
Вышеприведенный пример заслуживает самого пристального внимания хотя бы потому, что является кетеком, самой сложной формой святой поэзии Ворин. Кетек не только читается одинаково вперед и назад (правда, разрешается изменить формы глагола и окончания существительных), но и делится на пять различных маленьких кусков, каждый из которых заключает в себе полную мысль.
Полная поэма должна иметь форму предложения, грамматически правильного и (теоретически) с очевидным смыслом. Из-за трудности составления кетек считается высшей и самой яркой формой всей поэзии Ворин.
Тот факт, что его произнес неграмотный умирающий хердазианин, причем на языке, на котором он с трудом говорил, заслуживает отдельного упоминания. Именно такого кетека нет ни в одном из хранилищ поэзии Ворин, так что совершенно невероятно предположить, будто объект повторил фразу, которую где-то услышал. Никто из ардентов, которым мы показали поэму, не знал ее, хотя трое похвалили форму и выразили желание увидеться с поэтом.
Мы оставляем острому уму Его Величества понять значение поэмы и догадаться, почему шторма так важны и почему про тишину говорится, что она выше и ниже штормов.
Таинственные искусства
Предшествующая таблица — несовершенное собрание традиционного символизма Ворин, связанного с Десятью Сущностями. Вместе они образуют Двойной Глаз Всемогущего, то есть глаз с двумя зрачками, олицетворяющий создание животных и растений. Он также является основой для формы в виде песочных часов, которую часто связывают с Сияющими Рыцарями.
Древние ученые добавляли в этот список десять орденов Сияющих, а также самих Герольдов, каждый из которых ассоциировался у них с одним из номеров и Сущностью.
Я не уверена, что десять уровней Связывания Пустоты или ее кузины Старой Магии вписываются в эту парадигму. Мое исследование наводит на мысль, что должен существовать ряд других дарований, даже более экзотических, чем Связывание Пустоты. Возможно, сюда можно привязать и Старую Магию, хотя я подозреваю, что это нечто другое, совершенно отличное.