Обреченные эволюцией, Или новые приключения мусоров
Шрифт:
– Как это не хочешь? – удивился шофер, кося одним глазом на дорогу.
– Да я этогоне хочу! Я другогохочу! – Твердолобое был близок к истерике.
Смотревший прямо перед собой через плечо водителя Соловец внезапно увидел надвигающийся на капот машины спил толстой сосны.
– Пенек! – заорал майор, тыча пальцем в лобовое стекло.
– Ась? – Котлеткин, услышавший свое прозвище, обернулся к главе “убойщиков”.
Тормозить было уже поздно.
УАЗик на полном
Милиционеров спасли лишь колдобины на гравийной дороге, не позволившие раздухарившемуся Котлеткину разогнаться как следует.
– Все живы? – поинтересовался Соловец в наступившей тишине, прерываемой бульканьем тосола, вытекающего из разбитого радиатора.
Под майором завозился Твердолобое.
– Приехали, – резюмировал Недорезов, отталкивая навалившегося на него сверху ошалевшего Пенька.
– Не сметь портить казенное имущество! – Возмущенный начальник райотдела, заметив отблеск света в дальнем углу подвала, решительно двинулся в ту сторону. – От подполковника Петренко еще никто не уходил, а зеленые “уклонисты” тем более! – проворчал себе под нос Мухомор, распахивая дверь контейнера. – Никто не уходи-и-ил! – повторил начальник райотдела, грохнув кулаком по большой красной кнопке, красовавшейся под надписью “Exit”.
Ихние благородия
– Приехали! – радостно заулыбался Вася Рогов, но его энтузиазм не нашел понимания.
Плахов зловеще прошептал, что не фиг было шутить с электричеством.
– Я же предупреждал. – Игорь, которому все еще мерещились яркие круги света, старательно моргал глазами, пытаясь восстановить зрение. – В гробу я видал такие праздники. И вообще – тише! Мухомор где-то рядом!
– Нет, теперь ему до нас ни в жизнь не добраться! – Вася распахнул дверь контейнера, внутренние стенки которого теперь были почему-то не голубого, а ярко-зеленого цвета. – Здравствуй, Лондон, здравствуй, Темза!
Плахов взглянул на друга, словно на тяжело больного, но тот уже торопился к выходу.
– Пойдем быстрее, я тебе все по дороге объясню. – Рогов довольно ухмыльнулся.
Третий раз уже это слышу, и все без толку, – буркнул Плахов, удивленно озираясь по сторонам.
Вместо захламленного рувэдэшного подвала его глазам предстала какая-то мастерская, напоминающая сапожную. Во всяком случае, в небольшом помещении на стеллаже красовались несколько пар обуви, а посреди комнаты стоял стол, на котором валялись старый башмак, дратва и обрезки кожи. Игорь не успел удивиться, потому что Рогов распахнул дощатую дверь мастерской и, жмурясь от яркого солнца, выскочил на свет божий.
Не желая оставлять товарища наедине с его явно прогрессирующей болезнью, Плахов спешно
Это и вправду оказался выход на улицу. Узенькая, мощенная булыжником и стиснутая с обеих сторон низкими, не больше чем в два этажа хибарками с облупившимися стенами, крашенными когда-то в белый цвет, улица шла на подъем и метров через сто пропадала из глаз за пышными кустами акации. Игорь взглянул на дом, из которого только что вышел, заметил висящую на ржавой цепи деревянную табличку с потертой надписью: “Г-нъ Сердюкъ. Сапоги и штиблеты. Ремонтъ” – и заторопился за товарищем, быстро удаляющимся от дома.
– Постой! Ты куда несешься? – Плахов пытался догнать Васю.
Но тот, не замедляя шага, только отмахивался:
– Погоди, сейчас сориентируюсь.
Когда подъем кончился, а акация осталась за спинами, Рогов обескураженно остановился, всматриваясь вдаль:
– Не понимаю. Там же не было моря.
– Где “там”? – осведомился Игорь.
– Где, где! В го-ро-де! В Лондоне! Да не смотри ты на меня, как на придурка! Я же сказал, что все объясню…
Но в этот момент они услышали лихой свист, после чего из кривого проулка выскочили несколько вооруженных карабинами и шашками всадников и галопом помчались по улице навстречу двум примолкшим друзьям. Оперативники едва успели прижаться к покосившемуся заборчику, чтобы не попасть под копыта.
Потом вдалеке послышались несколько одиночных выстрелов и через какое-то время сухой револьверный хлопок.
– Что за фигня? – Плахов уставился вслед удалявшейся коннице. – Кино, что ли, снимают про гражданскую войну? Пойдем посмотрим.
– Это не кино, Игорь, – как-то жалобно выдавил Рогов, – это, кажется, настоящие беляки. И туда нам идти не стоит.
– Он шел на Одессу, а вышел к Херсону, – осуждающе продекламировал Плахов. – Ты уже который по счету день празднуешь, Васятка?
Очередная бутылка из-под пива “Балтика № 9” вылетела в открытую форточку и плюхнулась в сугроб.
Майор Чердынцев совершил стремительный рывок с крыльца к куче грязного снега, куда упала пустая тара, и перехватил бутылку перед носом ринувшейся в том же направлении бабки с полосатой сумкой на колесиках.
– Это вещдок! Иди отсюда! – рявкнул начальник дежурной части N-ского РУВД, опуская емкость в черный полиэтиленовый пакет.
Бабка обиженно засопела и отошла.
Но недалеко, всего-то шагов на десять.
Чердынцев вернулся на крыльцо и повесил пакет на торчавший из стены железный крюк, оставшийся с тех далеких дней, когда подполковник Петренко, внезапно почувствовав тягу к здоровому образу жизни, решил приезжать на работу на велосипеде, перепутав Питер с его вечными дождями и перекопанными улицами с благополучной Голландией, и приказал вмонтировать возле входа в здание что-нибудь мощное, к чему можно было бы приковывать наручниками двухколесного коня.