Обреченные королевства
Шрифт:
– Возьми!
– Что это за перстень?
– Он принадлежал твоей матери. Она всегда верила, что он способен помочь с поисками Родичей.
– Родичей, – выдохнула Клео. Ей тотчас вспомнились рассказы Эйрин о четырех кристаллах, заключавших в себе сущность элементалей. Их стащили будущие богини и поделили между собой. Огонь и воздух, земля и вода… – Но каким образом моей матери могло достаться такое кольцо?..
– Оно из поколения в поколение передавалось в ее роду. Его первым владельцем был мужчина, имевший, как говорят, любовную связь с волшебницей…
Клео смотрела на него снизу вверх, крепко сжимая кольцо.
– А я и не знала, что ты в магию веришь…
– И тем не менее, Клео. Я верил даже тогда, когда… не верил. Потому что твоя мать в ней не сомневалась. – Он улыбнулся дочери, но в улыбке сквозила боль. – Только, пожалуйста, будь осторожна. Я не знаю, каким оружием король Гай вынес ворота, но в любом случае оно могущественно и опасно…
– Отец, нам пора, – настойчиво продолжала Клео. – Мы отыщем Родичей вместе. И королевство освободим вдвоем!
Он коснулся ладонью ее щеки. Во взгляде короля была саднящая печаль.
– Хотел бы я, чтобы это было возможно…
– Ты это о… – Клео хотела сказать «о чем», но осеклась. Он стоял, прижавшись к стене… стоял как-то неправильно, нехорошо. Его свободная рука стискивала бок. Взгляд Клео переполз на пол, и она наконец-то разглядела там порядочную лужицу крови.
Ее взгляд вновь метнулся к его лицу.
– Нет!.. – выдохнула она.
– Я убил того, кто меня пырнул, – покачал головой король Корвин. – Какое-никакое, а утешение.
– Тебе нужна помощь! Надо позвать лекаря!..
– Слишком поздно.
Трясущейся рукой Клео тронула его бок и обнаружила, что одежда отца промокла от крови. Новая волна боли и безысходности захлестнула ее.
– Нет, отец, пожалуйста, нет… Ты не можешь покинуть меня! Нет, нет, только не так!..
Он начал оседать, сползая по стене. Клео обхватила его, силясь поддержать, подпереть.
– Я знаю, – проговорил он, – из тебя получится удивительная королева…
Клео мало что видела перед собой – таким потоком текли из глаз слезы.
– Нет, нет, – только и твердила она. – Не покидай меня…
– Я люблю тебя. – Голос короля угасал, ему требовалось все большее усилие для того, чтобы говорить. – И всегда буду любить. Будь мудрее меня. Возглавь Оранос и веди его лучше, чем удавалось мне. Восстанови прежнюю славу. И верь в магию… не сомневайся в ней, дочь моя. Я знаю – она только и ждет, чтобы ты ее обнаружила.
– Нет, – в отчаянии шептала принцесса. – Не уходи от меня. Ты так нужен мне…
Ее сил все-таки не хватило: тяжелое тело выскользнуло из рук Клео на каменный пол. На миг его ладонь вновь до боли стиснула ее плечо… потом пальцы
Жизнь покинула короля Корвина.
Клео зажала рукой себе рот, чтобы не завопить в голос от горя и отчаяния. Она повалилась на пол, подтянула колени к груди, обхватила их руками и стала раскачиваться взад-вперед. В горле стоял комом не выпущенный наружу крик, она почти задыхалась. Потом Клео принялась хвататься за тело отца, словно пытаясь его задержать, хотя умом понимала – удерживать уже некого, папа ушел навсегда.
– Я люблю тебя, – повторяла она. – Я очень тебя люблю…
Король Корвин не сдался лимерийцам. Уступи он, всего этого можно было бы избежать…
Думая так, Клео в то же время понимала умом: если это и правда, то уж точно не вся. Король Гай, владыка Лимероса, был кровавым тираном. Этот злой человек готов убить всякого, кто осмеливался встать у него на пути. Принцесса со всей определенностью знала: даже если бы отец попытался отступить с дороги, пытаясь избежать кровопролития и насилия, Гай все равно не оставил бы его в живых. Чтобы в будущем угрозы не представлял…
Клео прижималась к телу отца, устроив голову у него на плече. Как в детстве, когда ей требовалось утешение в пустяковых детских горестях, будь то обида на сверстника или ободранная коленка. Отец тогда крепко обнимал ее, уверяя: все будет хорошо. Боль минует. Все заживет…
…И вот теперь случилось такое, что уже не заживет. Никогда. На Клео разом обрушилось столько несчастий, столько жестоких потерь, что у нее словно кусок сердца живьем выдрали из груди, оставив кровавую рану. Она останется здесь, в этой комнате… и пускай принц Магнус ее здесь найдет. Пусть отыщет – и пронзит мечом, позволив найти успокоение… забвение…
Однако спустя всего несколько минут в голове Клео зазвучал голос сестры: Эмилия призывала ее быть сильной. Клео даже слегка возмутилась. Чего от нее хотели? Как она сумеет быть сильной, когда у нее отняли решительно все? И всех, кто был ей дорог?..
Потом увидела перстень: она, оказывается, его выронила, сама того не заметив. Крупный аметист искрился и сверкал в луче тусклого света.
Она, Клео, была прямой наследницей охотника. Мужчины из Пелсии, что любил волшебницу Эву и спрятал Родичей после того, как соперницы-богини, одержимые местью и жадностью, уничтожили одна другую. Если отец говорил правду, это кольцо некогда принадлежало Эве. Именно с его помощью волшебница могла касаться Родичей, не подвергаясь влиянию их невероятного могущества…
Схватив кольцо, Клео надела его на средний палец левой руки.
Оно пришлось точно впору: как там и сидело.
Если этот перстень обладал силой, способной помочь отыскать Родичей, он даст ей и возможность использовать их магию, не испытав ее развращающего воздействия. С таким чародейством Клео сумеет отвоевать свое королевство у тех, кто сегодня не по праву отнял его…
Эта мысль постепенно осушила ее слезы и вернула ясность рассудку. Она не сдастся захватчикам. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем.