Обреченные на вымирание
Шрифт:
– Ваша щедрость не знает границ, - Андрей с неохотой принял упаковку, вытянул сразу несколько салфеток и принялся оттирать лицо от крови. Бросил испачканные на стол, вытащил еще и молча, продолжал приводить себя в порядок. Все его движения, взгляд, поза показывали, как он зол. Мэр не церемонился.
– Нам нужно оружие. Все, что у тебя есть.
– Сначала керосин.
– Андрей, ты видимо не в полной мере осознаешь серьезности своего положения. Я хочу с тобой по - хорошему. То, что тебя немного помяли, было непредвиденно.
– Ага, - огрызнулся Андрей.
– Приношу извинения за грубость парней, но военное
– А чего так керосина жалко?
– Андрей прищурил глаз, словно выводил мэра на чистую воду.
– Для машин он не нужен, самолеты ваши летают на бензине. Чего жметесь то? Или придерживаете нас до последнего момента, когда петух в жопу клюнет? И верить не верите, и упустить хиленькую надежду не хотите. К чему эти разговоры? С самого начала вывернули бы нам руки, посадили на дыбу, мы бы и отдали. Да, сами отдали бы, лишь бы живыми остаться. Гуманиста из себя корчите, господин начальник? Или думаете, все обойдется и керосин при вас останется?
– Андрей говорил громко, глядя мэру в глаза, брызжа слюной. Он стер не всю кровь и оттого его «лик был ужасен».
– Успокойся, - спокойно сказал Альберт Яковлевич и откинулся на спинку кресла.
– На керосине работают генераторы. Мы его не производим, только расходуем. Он является для нас невозобновляемым ресурсом. А еще я его придерживаю для особого случая, для эвакуационных мероприятий. Ты, наверное, видел, сколько самолетов на аэродроме «восточный» и я уверен, хоть один да исправен. Прямо сейчас команда экспертов отбирает годный для полетов.
– Больше среднемагистрального МС -21-200 на аэродроме я не видел, максимум можно в него влить тридцать пять тысяч тонн. А нам надо семьдесят и то только в одну сторону.
Андрей заметил дрогнувшую бровь мэра и поспешно добавил,
– Вернемся мы на корабле. Так, сколько у вас керосина, черт побери?
– он вытаращился на мэра и мне показалось, готов был на него наброситься.
– Ты не думал, что корабля там может не оказаться, или он не исправен? Насколько надежен бомбардировщик? Даже если он существует, его давно не обслуживали. Вдруг данные о месте нахождения станции ошибочные и есть ли они вообще? Наконец, какие гарантии, что вы вернетесь?
– Никаких, - выкрикнул Андрей, - это уже второй вопрос. Я, вернее мы, на этот корабль жизни свои ставим. Данные научной базы вбиты в бортовой компьютер самолета, он уже туда летал. Программа самотестирования выдала положительный результат. Координаты станции перехода всем известны.
– Андрей говорил все громче, - Господи, эти «вдруг, может, если» никогда не кончатся. И не на все я знаю ответ, но лучше хоть что-то пытаться сделать, чем ждать пока нас сожрут твари. Сколько керосина у вас?
– он взял себя в руки и уже говорил спокойно.
– На дальний рейс на среднемагистральном самолете хватит. Может, даже не на один.
– Опять же, - Андрей заговорил тихо, наклонил голову вперед, - вряд ли вы найдете хоть один исправный самолет. Аэродром не охраняется, отдан на разграбление бродягам и вандалам. Пусть вам повезет и вы найдете, все равно, вы только продлите агонию. Не твари, так солнце вас доканают. А корабль, может оказаться, вместит всех. Я отдам вам оружие, все отдам. Скажу где бомбардировщик, чтобы вы поверили в его существование.
– Андрей пристально смотрел на мэра, слушавшего его очень внимательно, выдержал паузу и в очередной раз задал свой вопрос:
– Сколько у вас керосина?
– На вашего монстра хватит, - наконец, сдался Альберт Яковлевич.
Андрей кивнул, словно услышал главное, что хотел услышать.
– Тогда поехали за автоматами.
– Где самолет?
– Все на аэродроме.
– Мои люди там давно все обшарили.
– Того, кто заходил в ангар так приспичило, что бедолага не дошел пару шагов до цели...
Мэр испытующе посмотрел на Андрея.
– Я еду с тобой, твой друг останется здесь.
Глава 25. Ягодка созрела
– Я что думаю, Михалыч, - нарушил молчание Андрей. Он говорил и одновременно жевал, отчего слова растягивались, мялись, наскакивали друг на друга, - совсем не дурно, если мы потусуемся в штабе. Мэрия теперь штаб обороны. Надо держать руку на пульсе и быть рядом с Яковлевичем, чтобы в удачную минуту напомнить о нашем плане. А она, поверь мне, настанет. Скоро. Конечно, не все идет по задуманному, к этому надо быть готовым, но в целом мы движемся верным путем. Трудности нас только укрепляют. Верно, Михалыч?
– Закаляют.
– А то, - Андрей подмигнул, но не улыбнулся, как обычно. И этот мимический пас, получился без подоплеки, все равно, что пошевелил пальцем или зевнул. В последние дни он все меньше улыбался, выглядел усталым и озабоченным. Даже цвет лица стал темнее, к загару примешалась какая-то нездоровая серость. .
– Удивляюсь тебе, как ты все запоминаешь?
– заговорил я.
– Даже слова мэра, насколько могу судить, насчет оружия повторил точь-в-точь. Да и вообще столько всего помнишь. Взять те же координаты в Ливии, полки?, аэродромы, Балтимор там…, разные самолеты, роботы…
– Ничего сложного, - Андрей провел языком по зубам.
– Если память тренировать, она и не такое сможет. В авиаполку были обязательные курсы по расширению сознания и развитию памяти. У меня и так она была неплохая. Все дело в методике и тренировке. Мозги, как мускулы, их надо качать, давать нагрузку. До контузии этих мускулов у меня было поболее.
– На войне?
Андрей помолчал, взял со стола зубочистку, принялся ковырять в зубах.
– Да.
– Что случилось?
– я приготовился слушать захватывающий рассказ о геройских подвигах, об ужасах и боли, о всем том, чего не показывают по телеку.
– Ничего особенного, - начал Андрей без энтузиазма, - меня сбили, попал в плен, бежал.
Андрей замолчал, я ждал продолжения, но его не последовало. Он посмотрел на часы.
– Пора укладываться, Михалыч, завтра вставать рано. Мэр нас ждет в половине седьмого. Да и день длинным выдался.
– Андрей встал, вышел в коридор.
Я еще посидел минут пять. Хотелось курить, но не так сильно, как раньше. Достал пачку с оставшейся единственной сигаретой, посмотрел, смял и без сожаления выбросил в мусорное ведро, после чего тоже пошел укладываться.