Обреченные
Шрифт:
— Интересно, — оценил Меркулов. — А как вёл себя Рентген по возвращении? Он не изъявлял желания побеседовать с вами?
— Нет, — испуганно ответил чиновник, — вы считаете, что я попал под подозрение? Может быть, я должен бежать, пока ещё не поздно?..
— Спокойно, Максим Анатольевич, спокойно, — заулыбался Меркулов, — всё не столь плохо. Не надо нервничать, не то вам опять начнут мерещиться растяжки под машиной. И бежать никуда тоже не надо. Этим вы только укажете на себя. Пока всё идёт вполне удовлетворительно. Просто если я нахожусь под подозрением у этого вашего Рентгена, то с его стороны вполне логичным было бы проверять всех сотрудников РАО, так или иначе имевших со мной контакты. Включая вас. Это обычная процедура, и если он ещё не сделал этого, то сделает в ближайшее время. Просто
— Нет, — Прокопенко тщательно перебирал в памяти все лица, что попадались ему сегодня с самого утра и до сего момента, — ничего такого.
— Вот и отлично! — просиял резидент. — Это хороший знак. Так что не волнуйтесь попусту раньше времени. А когда что-нибудь подобное произойдёт, то тем более не волнуйтесь. У Рентгена на вас ничего нет, иначе вы давно уже сидели бы под арестом. Он попытается спровоцировать вас, надавить на психику, чтобы вы сорвались. Помните об этом и ведите себя, как занимающий весьма ответственный пост добропорядочный гражданин, которому нечего бояться. И всё образуется. Об остальном я позабочусь.
— Вы уверены, что я не под колпаком, или как это у вас называется? — недоверчиво взглянул на резидента чиновник. — Вдруг за мной следят тайно?
— Уверен, — вновь успокоил его Меркулов. — За вами следят, это верно. Сопляк с нелепыми накладными усами. Именно нелепость его действий, демонстрирующая полное отсутствие опыта и профессионализма, является лучшим доказательством того, что контрразведка не занялась вами всерьёз. Иначе наблюдение вели бы гораздо более умелые специалисты, можете мне поверить. Так что, повторюсь, на данный момент вам не о чем беспокоиться.
Возвращайтесь к своей работе и держите меня в курсе любых новостей, касающихся Рентгена и Ферзя.
Резидент-«художник» пододвинул к себе фирменную коробку и с сокрушённым видом принялся складывать в неё галстуки.
— Очень жаль, что вам так ничего и не подошло в нашем магазине, — вздохнул он, — для живущего на одну зарплату чиновника, общеизвестного своей честностью и неподкупностью, у вас слишком притязательный вкус.
— Может, мне стоит купить что-нибудь? — Прокопенко вновь опасливо покосился на скучающего за витриной телохранителя, — чтобы не вызывать лишних подозрений?
— Обязательно, — не меняя печального выражения на лице, одобрил его мысль Меркулов, — но не в моём павильоне. Зайдите в соседний и приобретите там галстук. Вот такой, — он показал на одну из брендовых вещиц, — там он на пятьсот рублей дешевле. Сошлитесь на дороговизну моего магазина, вашего охранника это объяснение вполне удовлетворит. И если вдруг кто-то более сообразительный из его коллег захочет проверить, что это вы там покупали и у кого, проверка ничего не даст. Желаю приятно провести день, — заулыбался он, — заходите к нам ещё, через месяц мы ждём обновления коллекций!
Прокопенко попрощался и покинул павильон. В точности выполнив указания Меркулова по поводу галстука, он решил ещё немного послоняться по торговому центру, чтобы привести в порядок мысли, расползающиеся в разные стороны от страха. Игра, которую он затеял, могла стоить ему жизни, тем более что вёл он её с людьми, в подобных интригах съевших не одну стаю собак. Но иного выхода у него нет. Вся эта история с лабораторией вышла из-под контроля, и он уже никак не мог влиять ни на Ферзя, ни на Меркулова. Если раньше он держал руку на пульсе всего, то сейчас лишь исполнял указания то одного, то другого, ежеминутно ожидая удара в спину. И если Салмацкому он уже стал не нужен, то интерес хозяев Меркулова необходимо подогревать любыми путями, иначе не видать ему безбедной жизни за пределами этой дикой страны. При этом ещё нужно обезопасить себя со всех сторон. Ради этого он и разработал свой рискованный, но весьма дерзкий план.
Для
Как бы то ни было, отступать поздно. Процесс пошёл, как говорил один очень умный политический деятель, являющийся для Прокопенко превосходным примером. Этого человека было за что уважать — он не просто с точностью выполнил все указания своих заокеанских хозяев и получил за это материальные блага, но и добился от них, фактически, неприкасаемости. Живёт с тех пор припеваючи в лучшей стране мира, уважаемый человек, нобелевский лауреат, читает лекции в престижном университете, богат, знаменит и всегда желанный гость на любой политической тусовке, и не только политической! И никто, что особенно радовало Прокопенко, никто не крадётся за ним с ледорубом в руке, как за Троцким. Вот что значит ПРАВИЛЬНО организованное общественное мнение! Вот как надо работать! А этой дикой стране никогда не быть законодателем мировых тенденций, недаром все умные люди, заработав достойные деньги, первым делом стремятся устроить свою жизнь в цивилизованных государствах, используя родину в качестве кормушки. И это верно, на большее она и не способна. Вот почему так важно сейчас сохранить ценность его, Прокопенко, для хозяев Меркулова. А раз самим Меркуловым плотно заинтересовалась контрразведка, умнее всего сделать так, чтобы он был вынужден вернуться на родину. И чем быстрее, тем лучше.
Прокопенко невольно вздрогнул, вспоминая ничего не выражающий взгляд Рентгена, словно пронизывающий его насквозь. Этот если вцепился, то уже не отстанет, питбуль по сравнению с ним просто новорождённый щенок. У Меркулова нет шансов, что бы он там себе ни думал. И Прокопенко не собирался рисковать своим благосостоянием и, тем более, свободой, лишь потому, что резиденту захотелось померятся силами с контрразведчиком. Эти двое стоили друг друга, но он вовсе не желал выяснять, кто из них круче. Рентген не отстанет от Меркулова, так что пусть вместо него пришлют другого, пока ещё не поздно. Новичок будет вынужден прислушиваться к Прокопенко хотя бы в первое время, пока не освоится в местной грязи и его снизившаяся в глазах заокеанских хозяев ценность вновь возрастёт. И станет даже выше, чем прежде, уж он-то об этом позаботится. Так что его план одновременно прост и сложен: нужно вынудить Меркулова передать свои дела кому-нибудь другому. Но сперва пусть избавится от Салмацкого. «Кстати, что с ним всё-таки стало? Хантер уже должен знать, пора возвращаться в офис». Прокопенко отвернулся от витрины, посетовал охраннику на повальную дороговизну, всюду душащую честных людей, и направился к выходу.
Однако сразу переговорить с Хантером чиновнику не удалось. Едва он зашёл в приёмную своего кабинета, как его тут же встретила профессор Николаева.
— Максим Анатольевич! — Она хмуро посмотрела на его секретаршу, при виде входящего Прокопенко встающую из-за стола с целым ворохом бумаг и служебной корреспонденции. — Я прошу вас уделить мне несколько минут немедленно! Я уже привыкла к тому, что каждый день в РАО есть сплошной несчастный случай, но сегодняшние события стали из ряда вон выходящими! Даже по местным меркам!