Обреченный трон
Шрифт:
Когда он снял рубашку, мой взгляд зацепился за татуировку над его правым бедром, изображающую двух Фениксов, летящих вместе, и я нахмурила брови, когда воспоминание вырвалось на передний план моего разума, а затем снова унеслось потоком теней.
Габриэль расправил плечи, и из его спины вырвалась огромная пара полуночных черных крыльев, когда он перекинулся, и я с любопытством наблюдала, как он расправляет их за спиной.
— Я не видел, чтобы ты менялась с тех пор, как вернулась в академию в этом семестре, — прокомментировал он, ведя меня по тропинке, ведущей в
— Мне не нравится летать, — машинально ответила я, не понимая, откуда вообще взялись эти слова. Но когда я открыла рот, чтобы возразить на это замечание, я задохнулась от пульсации боли, пронесшейся в моей груди.
Я действительно ненавижу летать. Мне было больно. Мои крылья причиняли мне боль, и я больше никогда не хотела ими пользоваться.
— Что случилось? — спросил Габриэль, потянувшись к моей руке, но обнаружил, что мой щит все еще на месте, что не позволило ему прикоснуться ко мне.
Я не хотела, чтобы он прикасался ко мне. Я знала это очень четко и одарила его взглядом, отступая в сторону, вкладывая больше магии в свой щит на случай, если он попытается сделать это снова.
— Ничего.
— Ты выглядела так, будто тебе больно, — надавил он.
— Тогда ты очень мало понимаешь, что такое настоящая боль, — ответила я. А я понимала очень многое.
Габриэль мрачно усмехнулся и пожал плечами.
— Я знаю достаточно много. В свое время я прошел через несколько схваток и однажды получил молнию Штормового Дракона в грудь.
Я застыла на месте, когда он это сказал, мои кулаки сжались при воспоминании о том, как меня поразила эта самая молния. Голос в моем ухе прошептал эти слова. «Это вся сила Штормового Дракона. Чья вина в том, что ты испытываешь эту боль?»
— Дариус, — вздохнула я, почти забыв о присутствии Габриэля, так как воспоминания о том, как меня снова и снова било электричеством, на мгновение захлестнули меня, и я была вынуждена искать утешения в тенях. Это случилось со мной из-за Дариуса, и мне нужно было держаться от него подальше, если я не хочу, чтобы это снова произошло.
Я оглянулась через плечо, словно он мог притаиться в темноте, ожидая нападения, и мой пульс участился, когда я притянула еще больше теней к поверхности своей кожи, вздохнув, когда страх начал утихать, а на его место пришло наслаждение от их силы.
— А что с Дариусом? — спросил Габриэль, но я только покачала головой. Я не должна была говорить с ним об этом. Ни с ним, ни с кем. Только с моим королем, Вардом и Кларой. Никому другому я бы не стала ничего говорить.
— Он — худший вид яда, — вздохнула я. — Тот, о котором ты не понимаешь, что он тебя убивает, пока не примешь слишком много.
— Дариус не яд, Тори, — твердо сказал Габриэль, остановившись на повороте тропинки, где деревья, окружавшие нас, были такими густыми, что я едва могла видеть между ними.
— Для меня — да, — ответила я. И это было все, что я собиралась сказать на эту тему.
Габриэль открыл было рот, чтобы ответить, но не успел — взрыв силы
Я крутанулась на месте, набирая в щит побольше воздуха, когда из-за деревьев выскочил Сет, его лицо выражало решимость, он бросил в меня еще больше воздуха, и мне пришлось бороться за то, чтобы он не пробил мой щит.
Я стиснула зубы в отчаянии, когда еще одна атака ударила в щит у меня за спиной, и, оглянувшись, увидела Дариуса, направляющего на меня воду, его брови нахмурились, когда он пытался пробить мою защиту.
Мое сердце заколотилось при виде того, как он надвигается на меня, точно так же, как он делал это в моих кошмарах, его лицо превратилось в жестокую маску, а на теле была написана решимость.
— Остановись, — приказала я, подняв руки по обе стороны от себя, и вложила больше силы в свой воздушный щит, земля под моими ногами задрожала, когда Калеб выскочил из-за деревьев и тоже атаковал меня.
— Тори! — позвала Дарси, выходя на тропинку, и по моим конечностям разлилось тепло, когда я увидела, что мой близнец тоже участвует в этой засаде. Они все были против меня, как и говорил мне мой король. Они собирались причинить мне боль, забрать меня у него и украсть все, что мне дорого в этом мире, если у них будет такая возможность. — Мы не пытаемся причинить тебе вред. Мы просто хотим помочь тебе вернуть контроль над твоим Фениксом. Нам нужно, чтобы ты освободилась от теней и..
— А что, если я не хочу освобождаться от них? — прорычала я, стиснув зубы, так как совместное давление такого количества магии почти проломило мой щит. Мой король нуждался в том, чтобы я управляла тенями вместе с ним. Я не собираюсь позволять им идти против его желаний. Я не желаю так разочаровывать его. Это немыслимо.
— Ее щит вот-вот треснет, — объявил Габриэль, добавляя к атаке свою магию воды, и Макс с Джеральдиной тоже вышли из-за деревьев, помогая.
— Я готов! — воскликнул Калеб, и я заметила в его руке шприц, отчего меня охватил страх. Я не мог позволить ему приблизиться ко мне с этой штукой. Я умру раньше этого.
Мое сердце колотилось, а тени шептали мне в уши обещания смерти, умоляя использовать их.
Тени всегда жаждали крови, и если я дам им слишком много свободы, они сделают меня неаккуратной. Мне нужно контролировать их, а не позволять им контролировать меня, но я исчерпывала свои ресурсы силы, и в любой момент они должны были иссякнуть.
— Будь осторожен, — рявкнул Дариус. — Если кто-нибудь из вас причинит ей вред, я лично выбью из вас все дерьмо за это.
— Мы будем осторожны, — прорычал Сет, усиливая давление своей атаки, и я почувствовала, как мой щит треснул.
Я резко вдохнула и опустила щит за мгновение до того, как он все равно бы сломался, а затем вскрикнула, когда тени вырвались из моего тела во взрыве тьмы, затмившей весь мир.
Они врезались во всю группу, окружившую меня, сбивая их с ног и швыряя на деревья во всех направлениях, и звук их криков заставил меня жестоко улыбнуться — их боль подпитывала мою тьму.