Обреченный убивать

Гладкий Виталий Дмитриевич

Понятное дело, я выбрал последнее. Польза, так сказать, двойная: и сторож бодрствует, что в нашем положении весьма существенно, и происходит личный контакт, что тоже немаловажно для партнеров, которых ожидают впереди сложные проблемы, вдобавок ко всему – опасные для жизни.

Так мысленно утешал я себя, наблюдая как Джоанна в чем мать родила рыщет по комнате в поисках спиртного – за ночь мы оприходовали все, что смогли отыскать.

Конечно, оправдание можно всегда найти, если сильно захотеть, любому поступку. Но мне было глубоко плевать на шевелящееся в груди дождевым червем

чувство вины за нарушение инструкции.

При виде обнаженной Джоанны в моей голове сразу всплывало известное и, по-моему, гениальное изречение: я тоже человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Оно оправдывало все мои проступки и делало меня чистым, невинным младенцем.

– Умираю от жажды, – пожаловалась Джоанна, когда ее старания пропали втуне. – И голова не на месте. – Выпей стакан воды, – с пуританским видом посоветовал я.

И получил довольно приличный пинок под ребра.

Разозлившись, я схватил ее в объятия с намерением отшлепать. Но ставшее вдруг податливым тело Джоанны полыхнуло жаром… и я не успел опомниться, как овладевшее мною мгновенное безумие плоти взорвалось неистовством быстрого и одновременного оргазма.

От непередаваемого блаженства я едва успел заглушить длинным поцелуем страстный вопль Джоанны…

– И все-таки я хочу выпить. – Ее настойчивость хоть кого могла свести с ума.

– Для тебя, кисуля, все, что угодно… – Тяжело вздохнув, я поднялся, натянул плавки и пошлепал в подвал, о котором Джоанна пока не знала.

Вилла, где мы предавались разврату (так у нас, в Союзе, окрестили секс), была крохотная, невзрачная с виду, но уютная и затарена всякой всячиной под завязку.

Мне она приглянулась совершенно случайно, когда я однажды попал в небольшую автомобильную аварию – в мой "мерседес" въехала японская "мазда" (хорошо, что не на полной скорости).

Когда я, взбешенный и готовый к крутым мерам, открыл дверцу машины моего обидчика, то к моим ногам неожиданно вывалился совершенно обалдевший турок лет под пятьдесят.

Не на шутку перепугавшись – не хватало еще мне связаться с дорожной полицией; уж кто-кто, а эти борзые вывернут наизнанку кого хочешь, – я поторопился привести его в чувство, что оказалось отнюдь не просто: турок был в стельку пьян.

Пришлось тащить этого паразита на собственном горбу в свой "мерс" и ехать к нему домой – адрес он сказал только тогда, когда я как следует отхлестал его по щекам. Так я впервые переступил порог этой удивительно уютной и неприметной норки.

Протрезвившись, турок, которого звали Мехмед, расчувствовался, оплатил мне с лихвой расходы на ремонт и за стаканом весьма приличного виски рассказал о себе все, что только можно, будто мы ехали в вагоне поезда – так доверительно беседуют только путешествующие по железной дороге.

Он оказался коммерсантом, часто бывал в отъезде, и свою виллу навещал не более чем раз в месяц. Понятное дело, его излияния были мне как целительный бальзам на рану.

Думаю, не стоит особо распространяться по поводу того, что я снял оттиски с ключей от виллы и ознакомился с системой сигнализации – она оказалась достаточно примитивной, но была подключена к пульту

ближайшего полицейского участка: этот выпивоха, однако, был парень не промах…

В подвале я нашел все, что только желали наши иссушенные жаждой души. В том числе и консервы – после ночной скачки я проголодался так, будто не ел по меньшей мере дня три.

– Ты прелесть! – чмокнула меня в щеку Джоанна и поторопилась открыть бутылку первоклассного виски.

Я только промычал довольно в ответ – в этот миг мой рот был набит консервированным мясом крабов.

Насытившись и утолив жажду, я погрузился в раздумья. Мне нужно было выйти на связь с клиентом, желающим познакомиться с курьером, то есть Джоанной, как можно быстрее.

Но события прошедшего дня и в особенности – ночи, существенно охладили мой пыл и заставили вспомнить, что голова у меня всего лишь одна, и терять ее из-за чужих промахов я как-то не тороплюсь.

Звонить с виллы я не имел права – это была прямая "засветка", и такую глупость мог сморозить разве что недоумок, кем, естественно, я себя не считал.

Тогда – что делать?

Будь я один, такой смешной вопрос меня бы не мучил. Но на моих ногах висела прелестная гирька с фигуркой фотомодели, а ее ведь в карман не спрячешь.

– Придумал? – с интересом воззрилась на меня Джоанна.

Она уже была при полном параде – когда только успела? Я вяло подмигнул ей и отрицательно покачал головой.

– В чем загвоздка? – опять спросила она, уже тревожным голосом.

– В тебе, киска.

– Это еще почему? До сих пор мы с тобой выходили с честью из всех передряг.

– Самолюбование – опаснейшая вещь, детка. По нашему следу идут отборные псы. То, что мы сейчас с тобой тут делаем трали-вали, шуры-муры – заслуга в большей мере хорошей подготовки с моей стороны и в меньшей мере, но существенной, помощь удачи. Однако теперь я практически исчерпал запас своих заморочек, а значит, нужно начинать с нуля. Задание я обязан выполнить, чего бы мне это ни стоило. И самой главной помехой в осуществлении этой задачи, увы, являешься ты, дорогая.

– Я сильная… я занималась гимнастикой! – выпалила Джоанна, воинственно вздернув свой прелестный носик. – Я могу стрелять из пистолета и…

– Не сомневаюсь, – бесцеремонно перебил я ее тираду. – Можешь не бояться – я тебя не брошу. Ведь мое задание и заключается в том, чтобы доставить курьера по назначению в целости и сохранности. Вся беда в том, что теперь я начал сомневаться в благополучном исходе мероприятия. Похоже, тебя, Джо, подставили. А заодно и меня.

– Как это – подставили?

– Очень просто. Такое бывает. Объяснять я не буду, мало времени… У меня только один вопрос – у тебя было на судне прикрытие?

– Да.

– Сколько человек?

– Один.

– И где он? – Н-не знаю…

От волнения Джоанна начала заикаться.

– То-то, дорогуша. На причале он не появлялся. А значит, его отправили рыбам на корм.

– Это невозможно!

– Еще как возможно. Повторяю – по твоему следу идут очень серьезные люди, которые не остановятся ни перед чем.

– О Мадонна, что же мне делать?! – в отчаянии заломила руки Джоанна.