Обречены любить

Хантер Келли

— Мне все еще нужен координатор. Я сама могу этим заняться?

— Нет. Твой пол и твоя молодость не позволят.

Она так и думала.

— Тогда как быть? Не думаю, что ты знаешь отошедших от дел специалистов по делам с недвижимостью, которые хорошо знают местные обычаи и серьезно взялись бы за мое дело.

Итан внимательно посмотрел на нее:

— Ты уверена, что хочешь знать ответ?

— А что такого?

— Ты можешь обратиться к моему отцу.

Ах вот как…

— Он свободен, опытен и с энтузиазмом возьмется за твое дело.

— Нет.

— Ему не помешало

бы занять себя работой. Он тяжело переживает смерть Лили.

— Нет!

— Ты сказала, что тебе нужны ответы.

— Ты ни в чем не знаешь меры! — рассердилась Мия.

— Он ни в чем не виноват, — коротко бросил Итан.

— Он украл у меня мать, чужую жену! Разве я могу не винить его? Интересно, к любовнику твоей покойной жены ты так же снисходителен?

— Нет, — обрубил Итан, наполнив это слово угрозой и болью.

Мия поняла, что на эту мозоль лучше не наступать.

— Тогда не требуй снисходительности от меня, — пробормотала она.

— Насколько мне известно, о разводе попросила Лили. Твой отец согласился, но цену назначил высокую: если Лили уйдет, то ты останешься с ним.

— Нет, — замотала головой Мия.

— Око за око, Мия.

— Нет! Мой отец так не поступил бы. Просто твой отец не хотел, чтобы я жила с вами.

— Мой отец с радостью принял бы тебя. Ты могла бы жить с Ричардом и иногда приезжать к нам, он был бы счастлив, если бы ты захотела войти в нашу жизнь. Он до сих пор этого хочет.

— Ты лжешь!

— Тебе хочется, чтобы я солгал.

Его взгляд словно сдирал с нее кожу, но она против воли чувствовала, что он говорит правду.

— Не хочу в это верить! Что за отец отрывает ребенка от матери? Что за мать дает ему сделать это?

— Мия…

— Нет! — крикнула она, больше не способная сдерживать эмоции. — Уйди! Оставь меня!

Апартаменты Лили были не лучшим убежищем, но Мия не искала покоя — она хотела дать направление своему гневу.

— Кто ты? — крикнула она, обращаясь к матери. — Как ты могла? А ты? — беспомощно спросила она, останавливаясь перед фотографией отца.

Несмотря на все его недостатки, его сдержанность и сухость, она любила его. Отвернувшись, она прислонилась к стене и медленно сползла на пол, подтянув колени к груди. Сейчас ей хотелось превратиться в одну из фарфоровых кукол, стоявших в шкафу рядом с Мией: жить за стеклом, спокойно и безопасно… Она пыталась быть сильной, не обращать внимания на удары судьбы, но они оказались слишком сильными.

Мия положила голову на колени и стала разглядывать кукол. Спящий младенец с крепко сжатыми кулачками; маленькая девочка с беззубой улыбкой, наклонившаяся и смотрящая на мир между пухлыми коленками. Кукольнику отлично удалось ухватить очаровательную детскую непосредственность, Мия протянула руку и взялась за дверцу: незаперто. За стеклом стояли и другие куклы: игривые ангелочки, изящные девочки, молодые женщины, слишком хрупкие и совершенные, чтобы прикасаться к ним. Мия взяла с полки спящего младенца с длинными ресницами и розовыми щечками и уложила его к себе на колени. Фарфор холодил кончики пальцев; на воротнике крошечной распашонки виднелась какая-то надпись. Мия

перевернула куклу, ожидая увидеть имя создателя или самой куклы. Но буквы расплылись, и Мия могла сказать только, что там было три слова.

— Там написано «С днем рождения».

Мия подняла голову и увидела Итана, стоящего над ней с непроницаемым выражением лица. Он указал на нагнувшуюся девочку:

— Вот эта моя любимая. Я помогал ее выбирать. Учти, мне было всего семь лет. Наверное, мне казалось, что она смешная.

— Это так, — мягко сказала Мия и с неожиданной искренностью продолжила: — Прости меня, Итан. Я не должна была срываться на тебя. Что бы ни произошло между нашими родителями, ты в этом не виноват.

— Ей присылали каталоги из Европы. — Итан словно не услышал ее. — Она неделями листала их, выбирала. Кукол доставляли в последнюю неделю июня, а второго июля их приносили сюда.

Мия уставилась на него, забыв о кукле, которую держала в руках. Она прекрасно знала эту дату.

— Их двадцать четыре, — тихо проговорил Итан. — С днем рождения, Мия.

Итан знал, что Мия — высококлассный профессионал. Она доказала свою состоятельность, когда они разбирали тендеры; Раджа говорил, что она добра с персоналом и внимательно выслушивает их предложения, никогда ни на кого не давит. Но сейчас, стоя на коленях перед шкафом, полным кукол, она растеряла всю выдержку.

Итан видел изящные очертания ее лопаток, когда она склонялась над куклой, завесив лицо прямыми черными волосами, и с ужасом заметил, что она вся дрожит. Когда он опустился перед ней на колени и отвел густые пряди от ее лица, ее щеки были залиты слезами.

— Господи, Мия, — прошептал он. — Не стану притворяться, что понимаю, что случилось, но она всегда любила тебя, всегда помнила о тебе.

Она разрыдалась. Итан оказался на грани истерики.

— Не надо, — попросил он, вынимая куклу из ее рук, поднимая ее на ноги и крепко обнимая.

Такая одинокая, такая ранимая…

Он просто хотел утешить ее, поделиться своей силой, но ее запах окутал его, пробуждая воспоминания, которых не должно быть. Мягкость ее волос, дрожь, сотрясавшая ее тело, пока гнев и скорбь изливались из нее вместе со слезами, то, как она сжимала в кулаки прижатые к его груди руки, — все это было необъяснимо знакомо.

— Тише, тише, — прошептал он, когда ее рыдания начали затихать.

Мия слабо ударила его кулаком в грудь.

— Не смей меня затыкать, Итан Хэмилтон, — сдавленно приказала она.

О, женщины!

— Прости. Давай, выпусти все до конца.

Еще один удар и дрожащий смешок. Итан провел рукой по ее спине, удивляясь, как такой тихий звук может начисто лишить мужчину всех защитных механизмов.

— Довольно утешений.

Она разжала кулаки и вцепилась в его рубашку. Итан рефлекторно обнял ее крепче и понял, что не помнит, как она оказалась в его объятиях. Ах да! Он хотел утешить ее… Ее руки с силой прошлись по его груди, и Итан содрогнулся всем телом. Он помолился бы, если бы думал, что это поможет и что он заслужил милость. Поэтому он просто попытался собрать все мужество, какое у него было, и отпустить ее.