Обречены на подвиг. Книга первая
Шрифт:
– За что? Кем?
– Вашим приказом, за катастрофу.
И тут раздался такой вой, от которого всем присутствующим стало не по себе:
– Убийца-а-а!!! Уво-о-о…
Вскочил здоровенный, весьма упитанный генерал-лейтенант и четко отчеканил:
– Товарищ Главнокомандующий! Подполковник Козлов Генрих Владимирович уволен из рядов Вооруженных сил Советского Союза приказом Главнокомандующего войск ПВО №34 от 20 июля одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года!
Батицкий, как вампир утоливший жажду после выпитой крови, сразу подобрел и кивком дал команду Лебедеву сесть. Но врач стоял, не понимая, что происходит. Ближайшее окружение, справедливо предполагая, что следующей потерей для Вооруженных сил будет именно он, шипело:
– Садись!
Совсем успокоившийся Главнокомандующий махнул рукой:
– Садись, садись, доктор.
Полковой врач рухнул на скамью. По-видимому, до него только сейчас дошло, что уволен не он, а подполковник Козлов. Хотя для Вооруженных сил полезней было бы обратное.
Батицкий продолжал испытание личного состава.
– Капитан Ермуханов.
– Товарищ Главнокомандующий, заместитель командира первой эскадрильи капитан Ермуханов!
– А скажи, капитан, что такое воздушный бой и в чем заключается управление воздушным боем.
Коля уверенно затарахтел, как автомат Калашникова. Удовлетворенный не, сколько его ответом, сколько напористой интонацией, Главком дал указание представить его на должность командира эскадрильи взамен уволенного. Я успел подумать, что Козлова уволили без всяких представлений.
По всему было видно, что настроение у Батицкого улучшается. Совсем его повысил мой однокашник по училищу, Андрюха Шаронов, которому выпал жребий рассказать о полете по кругу. Он рассказывал долго и подробно. Минут десять ушло на запуск и руление, а он все еще не взлетел. Батицкого же в этом вопросе интересовало только, как летчик будет отключать форсаж, и он начал подгонять лейтенанта. Совсем недавно произошла авария самолета Су-15. Официальная версия была такова. Якобы летчик поочередно начал отключать форсажи и ввел самолет в разворот. Из-за разнотяговости двигателей и появившейся вокруг продольной оси угловой скорости самолет вошел в аэроинерционное самовращение, из которого летчик не смог его вывести, пришлось катапультироваться. На мой взгляд, это был полнейший бред и сваливание вины с больной головы на здоровую. Как правило, легче всего в летном происшествии обвинить летчика. Тем более разобраться, был ли отказ авиационной техники, в том, что осталось от самолета, рухнувшего на землю со скоростью семьсот и более километров в час, было крайне сложно. И вот теперь, по рекомендации ПВОшных методистов и аэродинамиков, летчик после отключения форсажей должен был убедиться в отсутствии скольжения, а затем ввести самолет в разворот. Возможно, это было справедливо для самолетов с двумя двигателями. Но на Су-11 один двигатель, и отключение форсажа никоим образом не влияло на угловые скорости его вращения. Главком этих тонкостей не знал, а его ближайшее окружение сочло безопасным для себя об этом не рассказывать. Шаронов, в конце концов, сообразивший, чего от него хочет Маршал, перепрыгнув несколько важных этапов взлета, стал рассказывать, как правильно отключать форсаж.
Довольный главком на всякий случай поглядел на Миронова:
– Как летает лейтенант?
– Отлично! – не задумываясь, ответил командир.
Официальная часть на этом закончилась. Павел Федорович дал понять это, спросив для формы:
– У кого будут вопросы?
Сергей Павлишин поднял руку, хотя на инструктаже командир полка задавать вопросы категорически запретил. Главком с удивлением посмотрел на обнаглевшего лейтенанта. Негодование и волнение командира полка выдала его багровеющая шея. Но Серега, видимо, решил всех лишний раз подразнить и пощекотать начальникам нервы, а заодно и лизнуть толстый зад Главнокомандующего. Когда Главком жестом разрешил ему держать речь, он, победно обведя присутствующих взглядом, спросил:
– Товарищ Главнокомандующий, скажите, пожалуйста… – Сделал небольшую паузу, чтобы подержать всех в напряжении, и закончил: – …как стать Маршалом Советского Союза?
Вздох облегчения прошелестел по первым рядам.
Главкому, видимо, вопрос очень понравился, он расцвел в улыбке
– Теоретически стать Маршалом Советского Союза может каждый. Только у одного на это уйдет тридцать лет, а у другого триста!
Довольный своей шуткой, он рассмеялся. Генералитет дружно захихикал, умилившись маршальской находчивостью.
На такой приятной ноте наша встреча и закончилась. У выхода из штаба стоял с приготовленной камерой фотограф. Командир полка от имени летного состава попросил разрешения сфотографироваться на память о встрече. Батицкий снисходительно согласился. Садиться рядом с Главкомом никто не решался, и сам Павел Федорович, сидевший, как обычно, на двух стульях, усадил слева командира полка, а справа – явно понравившегося ему лейтенанта Павлишина.
Через полгода всем летчикам, даже холостякам, дали отдельные квартиры. И в этом был, наверное, главный итог поездки Главкома. Я думаю, не один десяток летчиков не спился, не погиб в авиационных происшествиях именно благодаря тому, что стал жить в более-менее комфортных условиях, без бесчисленных пьянок. Наверняка, все они об этом даже не догадываются. И какой бы комедийной фигурой не казалась личность Главкома, больше него о летном составе вряд ли кто позаботился. По сравнению с Военно-воздушными силами летчики войск ПВО пользовались большими льготами и привилегиями. Несомненно, во многом этому способствовал Павел Федорович Батицкий. Спасибо ему за это!
Кстати заметить, в те времена я не мог и предположить, что именно Павел Федорович Батицкий лично расстрелял Лаврентия Павловича Берию.
Прилетевшего из командировки подполковника Генриха Владимировича Козлова встретил лично командир полка. Поздоровавшись с лучшим командиром эскадрильи и приняв доклад о выполненном задании, Миронов довел до него приказ Главкома ПВО об увольнении из Вооруженных сил. Наверное, пережить такой удар Козлову помогло здоровое сердце. Обычно летчик заранее готовился к предстоящему увольнению, а сам процесс увольнения занимал от нескольких месяцев до нескольких лет. Данный случай наверняка достоин книги рекордов Гиннеса, но в те времена такие рекорды не фиксировались. Вместо уволенного Козлова командиром эскадрильи был назначен капитан Ермуханов.
Я не успел насладиться комфортной жизнью пилота-холостяка, потому что к моменту раздачи квартир успешно переучивался на самолет МиГ-25п и готовился продолжить службу в другом полку, на южных рубежах Родины. На этих рубежах я и потерял свободу холостяка, взамен приобретя брачные узы.
Последний полет Балобанова и Рюмина
Небо ошибок не прощает
После той памятной встречи мы продолжали в ускоренном темпе осваивать полюбившийся нам Су-11.
Я был в фаворе и в какой-то момент понял, что «обскакал» в летной подготовке всех своих однокашников. Этому способствовал, как ни странно, и научно-технический прогресс. Появились цветные телевизоры. В комнату отдыха летного состава поставили громадный «Горизонт». Дома таких телевизоров еще ни у кого не было из-за их дороговизны, и большинство летчиков, завороженные лицезрением цветных мультиков, не спешили в кабины самолетов, засиживаясь в комнате отдыха. Я этим весьма удачно пользовался.
Самолетный парк состоял из старых машин, и к концу летной смены из двух десятков самолетов оставалось не более пяти-шести исправных. Двигался по программе тот, кто не «спал» и не таращился в цветной экран. Если учесть то, что я постоянно стоял над душой у планирующих полеты командиров эскадрилий и их заместителей, что не попадался на стирающий полеты ластик руководителя полетов, то для меня условия были самыми благоприятными. К августу я успешно прошел ночную программу, для заветной сдачи на второй класс осталось подготовиться днем при минимуме погоды и выполнить боевую стрельбу. Вопрос «минимальной» подготовки был проблематичен из-за отсутствия погоды, а вот стрельба стала ближайшей объективной реальностью.