Обрести любимого (Том 2)

Смолл Бертрис

– Я хочу добраться туда, - сказала она, - эта погода может не измениться до ночи, и мне совсем не хочется спать под дождем.

Мурроу кивнул и пришпорил лошадь, чтобы присоединиться к Али-паше.

– Как всегда, практична, - сказал Патрик.
– С этим я не спорю!

Она засмеялась:

– Какую историю нам предстоит рассказать королеве, Патрик! Интересно, как она?

– Скучаешь по двору?
– спросил он.

– Нет, скучаю по королеве, - ответила она.
– Двор - грустное место.

–

Он перестанет быть таким, когда его унаследует Яков Стюарт.

– Может быть, но тогда туда придут незнакомые люди. Те, которые придут после смерти королевы, будут совсем другими людьми. Все будет не так, как в прежние дни.

– Голубка, что ты знаешь о прежних днях? Мы жили не в золотом веке.

– Я знаю, но наши семьи жили. Мы выросли, слушая эти рассказы, и кажется, мы были частью этой жизни. Даже ты ребенком служил пажом в доме графа и графини Линкольн в то время, когда граф пользовался большой благосклонностью королевы.

– Тем не менее меня, как и моих братьев, не интересует эта жизнь, признался он.
– Я не создан для политики. У меня не хватает терпения на тех, кто скрывает правду или стремится к большой власти. Возможно, я просто многое видел в этой жизни.

Дальше они ехали молча, съежившись под капюшонами своих плащей, пытаясь спрятаться от сильного сырого ветра.

Когда голод дал о себе знать, они пожевали оставшиеся в их сумках лепешки.

На закате (хотя солнца не было видно) они заметили впереди себя очертания трех сооружений. Мурроу сделал знак Валентине подъехать к Али-паше.

– Татары, - сказал Али-паша, - каждый год уводят с собой на пастбища в степи стада овец и коз, но, поскольку пастбища ограниченны, они не скапливаются в одном месте. Чаше одна или две семьи устраивают совместный лагерь. В нескольких милях от них можно встретить другую небольшую группу. Так будет до тех пор, пока мы не доберемся до лучшего пастбища в этом месте, где стоит лагерь Великого хана и его ближайшая семья. Даже им приходится перемещаться с места на место в течение лета, а каждое перемещение всегда означает потерю некоторой части скота.

– Значит, мы приближаемся к цели, Али-паша?

– Еще десять-двенадцать миль, госпожа, самое большее - несколько часов пути. Позвольте мне заметить, госпожа, вы храбрая и сильная женщина.

– Спасибо, Али-паша, - ответила Валентина.

– Госпожа?

– Да, капитан?

– Все ли женщины вашего роду и племени ездят верхом?

– Нет, нет, Али-паша. Но некоторые ездят.

– Такие сильные женщины рожают сильных сыновей, - решил он.
– Думаю, что мне не понравилось бы, если бы ваша страна и моя воевали друг с другом!

– Тогда давайте поблагодарим Аллаха за то, что тот позаботился о мире между нами, Али-паша.

– Я почту за честь, если вы проедете со мной

остальную часть пути, госпожа.
– скромно сказал он.

– Я польщена, что вы просите об этом меня, простую женщину, - ответила Валентина с большим тактом.

– Вы начинаете говорить как турчанка, - сказал он, усмехаясь.

Его слова порадовали ее.

Валентина училась турецкому у Мурроу во время их путешествия, и это было нелегко. В Стамбуле она с удивлением обнаружила, что понимает разговоры носильщиков на пристани. Прислушиваясь к уличным разговорам, пока они ехали к Кира и обратно, она с радостью отметила, что понимает почти все. Мурроу доказал, что он хороший учитель.

После того как они покинули "Архангел", они говорили только по-турецки, потому что не хотели привлекать к себе внимание своим английским. Кроме того, была важна практика. Валентина отметила про себя, что ей повезло: способность к изучению языков не миновала их семью. Патрик и Мурроу знали несколько языков благодаря международным делам их матери.

Они доехали до нескольких невысоких строений, и немедленно появился человек, чтобы приветствовать их. При виде Али-паши татарин расплылся в улыбке.

– Ты выбрал плохой день для поисков Великого хана, Али-паша. Ты и твои люди выглядят такими же грязными, как мокрые воробьи. Входите! Входите! Горячий чай и добрый огонь согреют вас. Моя семья и я счастливы принять вас.

– Мы благодарим тебя, Ибак. Дождь задержал нас, и мы должны продолжить наш путь, чтобы к вечеру добраться до Великого хана. Как далеко отсюда до него?

– Восемь миль, капитан, не больше.

– Передай поклон своей семье от нас, Ибак. Мы ценим твое гостеприимство. Было бы хорошо, если бы мы могли принять его!

– Пусть сегодня какая-нибудь красивая девушка захочет согреть твою спину, Али-паша!
– сказал татарин, посмеиваясь.

Они поехали дальше. Дождь усилился, промочив насквозь их шерстяные плащи, которые теперь стали тяжелыми от воды.

– Ибак, должно быть, передвинул свои юрты за эту неделю, - сказал Али-паша.
– Я рад, что мы ближе к Великому хану, чем я думал. Нам повезет, если мы не подхватим лихорадку от этой погоды.

– Что такое юрты?
– спросила Валентина.

– Это сооружения, мимо которых мы сейчас проезжали. Это шатры, в которых живут степные люди. У юрт есть рама из изогнутых ивовых прутьев и молодых деревьев. Каркас покрывается слоями войлока, который в теплую погоду скатывается, чтобы пропускать в юрту воздух. Внутри юрты летом рама покрывается камышовыми циновками. В холодную погоду добавляются слои войлока. Юрту можно собрать и разобрать за час или меньше. Они на удивление крепкие, и их никогда не сдувает во время бури. Корпус хорошей юрты может прослужить лет сорок или больше.