Обрести любимого
Шрифт:
— Объясни мне, о чем ты говоришь, — попросила Валентина. Старуха покачала головой.
— Со временем, леди, все станет ясно, — сказала она и двинулась дальше предсказывать судьбу другим.
Смущенная Валентина посмотрела вслед цыганке. Потом, покачав головой, рассмеялась. Кто знает, может быть, женщина и увидела что-нибудь на ее руке? Цыганки — такие обманщицы, но ведь женщина знала, что она недавно овдовела и что между ней и Эдвардом не было любви. На мгновение Валентине стало неуютно, но потом, выбранив себя за глупость, она присоединилась к своей счастливой семье.
Прежде
На следующее утро молодая пара вместе с семьей жениха уехала в Холли-Хилл. Жизнь в Перрок-Ройяле вернулась в нормальное русло.
Сидя в небольшой гостиной за рукоделием, Валентина разговаривала со своей матерью. Свинцовые рамы окон маленькой комнаты были распахнуты, и ветерок наполнял залитую солнцем комнату ароматом цветов. Не было никаких признаков спада июльской жары, поэтому камин не зажигали.
— Я не завидую тете Дейдре, — заметила Валентина, закончив вышивать инициалы Бевин на красивой полотняной наволочке. Она отрезала нитку и отложила наволочку в сторону.
— Почему ты так говоришь? — спросила ее Эйден.
— Ее гости останутся на несколько недель, так же как и гости ее матери.
— Скай и Адам любят своих детей, Валентина. Они рады принимать их под своей крышей. — Эйден вышивала французские узелки на углах полотняной скатерти.
— Я говорю не о моих кузинах, мама, — посмеиваясь, сказала Валентина, — а об их многочисленных отпрысках. В Королевском Молверне их девятнадцать и пятнадцать у Дейдры!
— Я завидую Скай, у нее так много внуков. Я и раньше завидовала ей из-за детей, Валентина, — спокойно ответила Эйден.
— Но, мама, ты еще слишком молода, чтобы иметь внуков!
Эйден Сен-Мишель зарумянилась от комплимента дочери. Зеркало подсказывало ей, что сказанное совсем не было преувеличением. Хотя беременности немного увеличили ее талию, она не была толстой, лицо оставалось гладким, как у молодой женщины. Тем не менее она ответила:
— Я уже ближе к пятидесяти, чем к сорока, Валентина, и я мать дочери, которой двадцать один год и которая сама могла бы быть матерью, если бы вышла замуж пораньше. Но увы, только я подумала, что ты устроена, как ты оказалась вдовой.
— Роберт и Анна вскоре подарят тебе внуков, мама, — с улыбкой сказала Валентина.
— Через семь месяцев, как я полагаю, — последовал ответ; серые глаза Эйден озорно блеснули.
— Так ты знала? Ах, мама! — Валентина была поражена.
— Конечно, знала, — спокойно согласилась Эйден. — Помни, Валентина, это мой дом. Здесь не происходит ничего, о чем бы я не знала. Мне докладывают прачки и остальные слуги тоже. И главная прачка
— Но ты ничего не сказала Анне, мама.
— Моя дорогая, что я могла сказать? Дело сделано, а поскольку вскоре предстояла свадьба, я не считала, что нужно расстраивать твою сестру. Кроме того, я видела, что Анна наслаждается своей маленькой тайной, — со смехом закончила Эйден.
— Папа знает?
— Боже упаси, дорогая, конечно, нет! Ты тоже не должна никому говорить об этом. Конн придет в ужас от того, что одна из его дочерей повела себя так опрометчиво. Он забывает, что его собственная жена просила у королевы его руки и что женщины в этой семье известны своей страстностью. Если я просто скажу ему о том, что его первый внук родился раньше срока, он этому поверит, благослови его Господь! Твой отец, несмотря на все свои увлечения в прошлом, невинен как ребенок. Я люблю его за это.
«Женщины в этой семье известны своей страстностью». Валентина думала над словами матери позже, гуляя по саду. Все, кроме меня, решила она грустно. Мне еще предстоит познать страсть. Конечно, я не испытывала таких чувств к Эдварду Бэрроузу, но, в конце концов, я не думаю, что сам Нед был страстным. Он никогда не смотрел на меня так, как папа смотрит на маму. Или как дядя Адам смотрит на тетю Скай.
Интересно, они занимаются любовью, не снимая ночного белья? Я никогда не видела своего мужа обнаженным, как и он меня. Ведь он всегда входил ко мне после того, как свечи были потушены. Он приходил ко мне в спальню ночью три раза в неделю, любил меня один раз, а потом уходил, не говоря ни слова. Он никогда не оставался со мной всю ночь, за исключением первой. И все же я знаю, что папа всегда спит с мамой, а дядя — с тетей. Интересно, может быть, Неду что-нибудь не нравилось, а он не мог сказать мне об этом?
— Ты хмуришься, кузина. — Глубокий мужской голос прозвучал сзади нее.
Оторвав взгляд от посыпанной гравием дорожки, на которой было сосредоточено все ее внимание, Валентина увидела своего кузена, лорда Бурка.
— Патрик, — улыбнулась она ему. — Я не слышала, как вы подошли. Где вы научились подкрадываться как кот?
— Я мог привести с собой табун оседланных лошадей, Валентина, и ты бы не услышала. Ты, кажется, размышляла о чем-то крайне неприятном. Что огорчает тебя, милая кузина? Расскажи мне, и я все исправлю. Помнишь, как мы дружили, когда ты была маленькой девочкой. — Он взял ее тонкую белую руку, и они вместе пошли по гравийной дорожке.
Хотя он был на несколько лет старше ее, они всегда были очень близки, никогда не боялись быть откровенными друг с другом и были замечательными друзьями.
Она улыбнулась ему.
— Сомневаюсь, Патрик, что вам будут интересны размышления бедной вдовы.
Патрик Бурк засмеялся.
— Тебя вряд ли можно назвать бедной вдовой, Вал. Твой муж был вполне прилично обеспечен, и мне сказали, что ты унаследовала все, что у него было. Кроме того, ты не производишь впечатления убитой горем. Ну, рассказывай. Ты моя любимая кузина, и мне интересно, что тебя беспокоит. Говори.