Обрести свой мир
Шрифт:
Трибуну укрыло радужное марево, пропавшее, впрочем, после первого взрыва. КПВТ бил МДЗ, а Браунинги бронебойно-трассирующими. Пехоту рвало на части, в прямом смысле, а на трибуне творился ад. Иногда МДЗ пролетали сквозь тряпки и взрывались на стене замка. Сорокапатронная лента закончилась, Антон принялся стрелять из ПКМТ, а Браунинги еще продолжали обстрел, перенеся его на конных латников. Мы с Виктором вылавливали лучников, точнее, их спины. БРДМ-1 слегка повернулись, и начали бить из бортовых Горюновых. Такими же лентами, как и мы.
Это был не бой. Это было избиение. И мы планировали
Все, лента кончилась. Во рту сухо, как в Сахаре. Интересно, здесь есть Сахара?
Порыкивая двигателями, БРДМ спустились с холма. Взяв автоматы и секиры наизготовку, мы с гномами пошли к помосту.
– Наши, пришли! Пришли, наши!!!- На шею мне кинулась молодая девушка, пытаясь закинуть связанные спереди руки. Но руки связали около локтей. Так что она просто целовала меня и Виктора, гномов , всех. Вторая сидела на помосте и плакала, размазывая слезы по грязным щекам. У мужчины были связанны сзади руки и при помощи палки ноги. То есть палку вставили между щиколоток и обвязали все веревкой. Идти с трудом можно, а вот бежать или прыгать не получится. Пацаны глядели на нас с ужасом, мужики с угрюмым любопытством.
– Тихо, тихо. Успокойтесь. Все пока кончилось.- Я резал веревки одной, Виктор другой, гномы развязывали мальчишек, мужчину, но почему-то оставили мужиков связанными.
– Это вы чего? А их?- Недоуменно спросил Виктор.
– Разбойников? Смотри, клеймо.
– Дарри кивнул на свежий шрам на плече у ближнего.
– Так, привяжите их к столбам, пусть пока постоят. Почему вам ноги связали, уважаемый?- Спросил я у уже пожилого, крепкого мужчины.
– Мастер спорта по самбо, правда, бывший. Мы с девушками попытались бежать, а когда нас догнали, сломал три руки и выбил колено. Ярла это так развеселило, что он милостиво решил нас просто повесить, а не запороть насмерть.- Мужчина принялся закатывать штанины и осматривать сбитые в кровь ноги.
– А еще есть наши? Где они?-
– Часть в подвале, часть в замке. Уже прислуживает. Мы не смогли.- Девушка горько улыбнулась.
Замок, кстати, не очень производил впечатление. Метров сто на восемьдесят, высотой метров двенадцать в самом высоком месте. Я, конечно, понимаю, что труда на него потрачено - мама не горюй, но мы привыкли к другим размерам. Пора и его осмотреть.
– Ведите, пленницы, только осторожно. Гунар, ты Артему помоги, пожалуйста, с пулеметами и девушку развяжи. А то забудем, съедят еще.- Я поправил дробовик за спиной.
– Не съедят. Вокруг замка нечисть не водиться. Только дальше на север бывает. Правда, на юге драконы в дельте Джейхуна водятся, но они сюда не летают. Я слышала разговор, првда, очень тяжело понять, как будто на смеси польского, русского и украинского говорят.- Умница девушка.
Во двор через мост въехал БРДМ-2, водя спаркой по двору. Но никого, видимо, очень впечатлились пулеметами.
– За замком еще стоят. Грузовик, автобус и ГАЗели. Нас, пришлых, человек восемьдесят было только с дороги. И из какой-то деревни еще тридцать привели. Большинство в подземелье в камерах. Часть уже работает, их на время нашей казни в комнате прислуги заперли.- Девушка зябко передернула плечами.
– А кому ярл пощечину выписал? И за что?-
– Своей дочери, она за мальчишек просила. Они пару фазанов в силки поймали, а не сдали, решили сами съесть. Их у костра застукали. А за браконьерство, независимо от возраста - петля. А мы сбежавшие рабы, за нас кто, кроме своих заступится? Вы меня поменьше сейчас слушайте, у меня от страха язык развязался, и не скоро еще завяжется.- Девушка виновато взглянула.
– Чудак человек, болтай сколь хошь. Тебя как зовут-то?
–
– Настя.-
– Вот что, Настена, давай веди нас к запертым в комнате.- Во двор въехал мой Егерь, а два броневика остались снаружи. Ой, не зря нам Егорыч двадцать карабинов навязал, которые в кузове лежат. Точно, пригодятся.
Скоро во дворе стали появляться люди. Разные, но в основном помоложе. И в основном девушки и молодые женщины. Шестеро молодых парнишек, которые виновато смотрели на нас.Все уже в костюмах по местной моде, женщины в длинных платьях из грубой ткани и деревянных башмаках. Многие плакали. Из подземелий выпустили мужчин. Всего точно набралось семьдесят шесть человек. Несколько человек принялись обнимать друг друга и детей, похоже, семьи.
Один из них, невысокий, толстенький, в когда-то богатом костюме, начал качать права:
– Почему спасательная операция так затянулась? Вы знаете, кто я? И почему моя машина в таком состоянии? Где мой водитель? Где мои деньги? Где мой целый дипломат долларов?-
Эх, разошелся, тоже мне, слуга народа!
Толстяк снова набрал воздуха.
– И что вы орете? Это вам что, ваш кабинет? Какого хера орать на незнакомых людей, которые вас из-под земли достали? И я не вижу ваших машин, а Геленваген, на который вы показываете, имеет госномера и принадлежал Российской Федерации, а сейчас принадлежит городу Зареченскому, как правоприемнику государства на этой земле и как военный трофей!- Я орать еще больше и лучше умею. Нашу ругань с главным инженером приходили тишком послушать из соседнего цеха. Толстяка как будто в пузо стукнули.
– Вы, я... Я буду жаловаться премьеру лично!- Толстяк выглядел явно недоуменным.
– Идите, ищите, жалуйтесь.- Я махнул на него рукой. Ко мне подходили трое парней в аккуратных даже сейчас костюмах. Сильных, накачанных.
– Слушай, братан. Мы тебе и твоим парням зело признательны, но нельзя ли нам свалить? На наш кар у меня документ сохранился.- Один из парней ткнул в Лендкрюзер. Другие кивнули.
– Парни, пока нельзя. Отправим под охраной женщин и детей в город, здесь переночуем, по приезду наших выпотрошим замок. И тогда, если машина ваша, заберете.- Надо создавать отряд ополченцев, а часть домой, в город.