Обретение
Шрифт:
— Тебе хочется убить ее? — неожиданно спросил Эрфиан.
— Зачем мне ее убивать?..
— Ты думаешь, что это так просто — подлить яда в вино или перерезать горло во сне. И мы снова будем сидеть здесь по вечерам и ужинать вдвоем.
— Я не хочу говорить об этом.
— Ты каждый день слушаешь, как люди и темные существа в этом шатре плетут заговоры. Я доверяю тебе — и думал, что ты мне доверяешь.
Онелия завернула отрезанные пряди в льняную салфетку и завязала ее в узелок.
— Лиэна рассказала мне про своего мужа.
—
— Не уверена, что могу доверять существу, которое способно отравить кого-то у всех на глазах, а потом делать вид, что к этому непричастно.
Девушка поднялась. Эрфиан положил свиток на скатерть и посмотрел на нее через плечо, но удерживать не стал.
— Ты боишься меня? — спросил он.
— Иногда мне кажется, что ты ничего не чувствуешь.
— Может, ты и права, дитя.
Онелия стояла, прижав узелок к груди. Остриженные пряди следовало сжечь –так поступали все эльфы в деревне, включая тех, кто не верил в приметы. Если она не поторопится, костер потушат, и придется ждать до утра. Если уйдет сейчас, то какие-то слова останутся несказанными, и они отдалятся друг от друга еще больше. Эти слова уже зрели внутри, но девушка не знала, имеет ли право их произносить. Она говорила достаточно… сказала слишком много. «Вот за что он любит тебя, дитя. Ты живая».
— Да, мне хотелось ее убить.
Эрфиан улыбнулся и развернул свиток.
— И что же тебя остановило?
— Она мудрая женщина. Она может помочь тебе выйти к свету. Но ты не примешь ее помощь. Нет такой силы, которая вырвала бы тебя из тьмы. Ты живешь прошлым, лелеешь свою боль и ждешь жалости. И она дает тебе эту жалость. Но придет день — и ей это надоест. И она бросит тебя. Именно так она поступила со своим мужем. И поступила правильно. Потому что поняла: она любит не мужчину, а боль, которую он ей причиняет. А ты любишь боль, которую тебе причинила смерть первой жены. Любишь так сильно, что не видишь и не чувствуешь ничего, кроме этой боли.
Первый советник медленно поднял голову, убрал со лба пряди, выбившиеся из-под тонкого тканевого обруча, и посмотрел на Онелию.
— Ты ждешь ответа?
— Я ничего не жду.
— Ты не помнишь своих родителей, росла в семье служанки Жрицы, носила красивые платья и ела досыта. У тебя было много братьев и сестер, много друзей. Ты не знаешь, каково это — чувствовать себя чужаком. Ты не знаешь, каково это — смотреть в глаза настоящей матери и понимать, что она никогда тебя не обнимет и не назовет сыном. Ты не знаешь, что такое боль. Единственным, что ты теряла, была твоя любимая игрушка. Я же в одно мгновение потерял все, что имел.
— Твоя любимая женщина умерла, и ты умер вместе с ней.
Онелия ожидала резкого ответа, но Эрфиан прикрыл глаза и вздохнул.
— Мы оба устали и голодны, дитя. Не будем продолжать этот разговор. Проверь, приготовили ли слуги мясо. Лиэна отправилась в храм жрецов сладострастия за тканями для платьев и вернется через несколько
— Хорошо, — кивнула девушка. — Тогда нам понадобится не так много мяса. Скажу им, чтобы забрали себе остальное.
— Постой.
— Да?
Онелия опустила руку, так и не прикоснувшись к ткани полога.
— Ты дорога мне, дитя. И я не хочу причинять тебе боль.
— Я знаю, Эрфиан.
— Как поживает первый воин Вилас? Он собирается принять приглашение на обед?
— Думаю, да. После того, как вернется из похода.
Эрфиан убрал свиток и взял с подушек другой.
— Ох уж эти воины, — посетовал он.
Часть четвертая. Обретение. Глава первая. Эрфиан
1565 год до нашей эры
Деревня янтарных Жрецов
— Жрица Такхат спрашивала о тебе. Почему ты так долго не заглядываешь к ней в гости? Она скучает.
— Вампиры, которых мы поселили на прибрежных землях, умудрились развязать войну с оборотнями. А молодых обращенных угомонить непросто. Они перекусали с десяток волчат. Этому нужно положить конец.
— Так вот где пропадает мой бывший муж. Мирит вампирчиков и волчат.
Лиэна лежала на спине, положив руки под голову, и смотрела на сидевшего на кровати Эрфиана.
— Да, его воины ушли из деревни больше двух лун назад.
— Он жив?
— Это имеет для тебя какое-то значение?
Губы женщины тронула легкая улыбка.
— Не сказала бы. Но Жрица Царсина расстроится, если вампиры загрызут его до смерти. Насколько я знаю, Бустан — один из помощников Белу, и в скором времени займет его место. Он слишком труслив для того, чтобы соперника жизни, а поэтому ждет. Воины это умеют. — Она помолчала. — Минула не одна весна с тех пор, как я поселилась в этом шатре, Эрфиан, а ты до сих пор вспоминаешь о моем бывшем муже. Если ты хочешь, чтобы женщина принадлежала тебе целиком, подари ей свадебное украшение, возьми за руку и произнеси клятву верности перед лицом первых богов.
— Даже если я это сделаю, ты не будешь мне принадлежать.
— Когда-то я пообещала себе, что не буду принадлежать никому. И намерена сдержать обещание.
Эрфиан взял с блюда финик и извлек из него косточку. На ковре лежала одежда, в которой Лиэна вернулась сегодня вечером: светлая кожа, любимое облачение эльфиек-воинов, чуть поодаль — парные клинки в украшенных янтарем ножнах. Одежду женщина всегда сбрасывала, не глядя, а оружие складывала бережно, прикасаясь к нему так, словно оно было кожей любовника. Долго полировала лезвия до зеркального блеска. Эрфиан не раз наблюдал, как она тренируется вместе с воинами. В один из вечеров они с Белу сошлись в шутливой схватке у костра, и Лиэна оцарапала сопернику щеку, а тот, смеясь, сказал ей, что теперь она может занять его место подле Царсины. В ответ женщина улыбнулась и похлопала первого воина по плечу.