Обретение

Эльберг Анастасия Ильинична

С этими словами Нави пошла дальше. Эрфиан поспешил следом.

— Они тебя не тронут, мальчик, — уверила вампирша.

— Не переживай, я могу за себя постоять. Я, как-никак, твой маленький воин.

Жизнь в городе шла своим чередом. Следопыты разжигали костры, запекали овощи и фрукты, жарили дичь. Кто-то подбирался ближе к огню в ожидании холодной ночи, а остальные — их было больше — растворялись во тьме, набросив на плечи серые плащи. «Хорошей охоты», вспомнил Эрфиан традиционное прощание Безликих.

Когда-то по возвращении из этого

города он был вне себя от гнева и не понимал, как Нави может использовать слабость людей с печатью, а теперь думал, что ему все равно. Может быть, потому, что они с вампиршей провели в постели весь день, и на смену тягостным мыслям пришла приятная истома. Может быть, потому, что слишком часто убивал за деньги и перестал ценить чужую жизнь. Но, скорее всего, потому, что понимал: все эти люди пришли сюда не потому, что их зачаровала вампирша Нави.

Живущие в двух мирах всегда будут делиться на людей и темных существ. Кто-то будет умнее или глупее. Кто-то — беднее или богаче. Кто-то — сильнее или слабее. Равенства не бывает, но справедливость существует. Справедливость — это когда ты получаешь то, что выбрал.

У Эрфиана не было янтарных глаз, и он мог стать воином или слугой, но Жрица Царсина дала ему шанс — и он сделал выбор. И люди с печатью ничем от него не отличаются. Они отрекаются от имен и приносят клятву богу Воину. Виновата ли в этом Нави?

— Госпожа.

Женщина, сидевшая у костра, встала и отряхнула одежду. Ветер перебирал пряди ее волос — длинные, когда-то иссиня-черные, а теперь посеребренные сединой. Незнакомка подняла брови, и на лбу появились глубокие морщины. Она была немолода, в отблесках пламени и вовсе выглядела старухой. В ней не осталось ничего от дочери правителя Фелота. Эрфиан узнал ее по глазам, по-прежнему молодым и ясным.

— Это Эрфиан, — заговорила Нави. — Он пришел к тебе.

— Ну, здравствуй, Безликий. Теперь я знаю твое имя.

В странно пустом взгляде Янтин неожиданно полыхнула ненависть. Эрфиан тронул вампиршу за плечо.

— Тебе пора возвращаться. — Он помолчал и не удержался от того, чтобы добавить: — Гости уже заждались.

Нави запахнула плащ и накинула на голову капюшон.

— Сегодня гостям не повезло, мальчик. Я иду охотиться.

— Доброй охоты.

— Загляни ко мне до того, как вы отправитесь в путь.

Вампирша протянула руку и уже хотела прикоснуться к лицу Эрфиана, но сдержалась.

— Удачи, мой маленький воин, — сказала она и растворилась во тьме.

Янтин подозвала одного из Следопытов, велела стеречь костер и кивнула гостю, приглашая его войти в шатер. Жилище воина, коих он успел повидать не один десяток: подстилки из тонких одеял, солома на полу и единственная масляная лампа. В крохотной лачуге царил неприятный полумрак. Эрфиан сел на одну из подстилок и поежился: ему казалось, что в углу шатра кто-то притаился.

— Так кто ты — жрец богини сладострастия, Безликий или приближенный Нориэля Мудрого? — спросила Янтин, усаживаясь напротив.

—

Я — тот, кому нужна твоя помощь.

— Забавно слышать такие речи от советника Жрицы Царсины. Он пришел к Следопытам для того, чтобы просить о помощи?

— Скорее, об услуге.

— Услуга. Ты мне заплатишь?

— Заплачу. И щедро.

Янтин задумчиво потерла пальцами щеку. Эрфиан обратил внимание на то, что ее кожа стала тонкой и блеклой. Он знал, что люди с печатью стареют не так быстро, как простые смертные… но все же стареют. Ему стало неуютно от этой мысли. И он понял, отчего она смотрела на него с такой ненавистью. Прошло столько времени, а он, когда-то отказавший ей в помощи, остался юным. Она скоро умрет, а он будет жить. Он не узнает, что такое старость, слабость и увядание. Если смотреть глазами человека, вечная молодость.

— Что тебе нужно, Эрфиан?

— Я ищу вампиршу по имени Мирития. У нее длинные серебряные волосы, темно-синие глаза, и она…

— Я знаю, кто такая Мирития.

Взгляд женщины-Следопыта снова стал пустым. Она вздохнула.

— Ты хочешь ее убить?

— Нет, — покачал головой Эрфиан.

— Вот и правильно. Вампиршу Миритию убить невозможно. У нее есть свои боги, и они ее охраняют. Могущественные боги.

— Невозможно убить? Или невозможно найти?

— Я знаю, где ее искать. Но зачем она тебе?

— Расскажу, если ты согласишься мне помочь.

— Нет.

Эрфиан прилег, опершись на локти, и посмотрел на догорающую лампу. В нее следовало добавить масла, и он уже хотел сказать Янтин, чтобы та позвала служанку, но вовремя одумался. Вряд ли у них есть слуги.

— Что связывает тебя с госпожой? — снова заговорила хозяйка шатра. Эрфиан готов был поклясться, что слышит в ее голосе ревность.

— Когда-то она спасла мне жизнь. Она стала моей первой женщиной.

Янтин молчала.

— Ты хочешь спросить, почему я не обратился за помощью к госпоже?

— Она бы тебе не помогла. Ни один вампир не согласится связываться с Миритией. Она и ее дети бродят по миру и приводят смерть. Ее сын убил мою мать. Убил всех, кто был мне дорог. Довел моего отца до безумия.

— А потом ты поймала его и отомстила.

Женщина-Следопыт прикрыла глаза и сделала глубокий вдох.

— Да. И ты был неправ. Мирития не охотилась за мной. Она позволила себя найти.

— И ты оставила ее в живых?

Янтин поднялась, взяла кувшин с маслом и подошла к лампе. Эрфиан наблюдал за тем, как она снимает с горлышка тонкую ткань.

— Тогда я уже была Следопытом и убила не одного и даже не двух вампиров. Все они ведут себя по-разному в последние мгновения перед смертью. Кто-то проклинает убийцу, кто-то умоляет пощадить. С ней было иначе. Я нашла ее в лесу — она купалась в озере под полной луной, вокруг — ни души. Она вышла из воды, оделась, расчесала волосы. Она смотрела на меня и улыбалась — не пыталась броситься, убить или укусить. Она не боялась. Знала, что я ее не убью.