Обретение
Шрифт:
– Так, дружок, вали-ка ты отсюда, – жестко предложил мне Айсин Гёро. – Пока не привлекли за соучастие.
– Тогда уж «за сочувствие», – буркнул я недовольно, но под требовательным взглядом старого служаки смирил гордость и подчинился.
Я уходил в сторону бакалейной лавки, а за спиной что-то бессвязное лепетала вновь рыдающая Ло Лита, тявкала собачка и успокаивающе гудел десятник патрульной стражи.
Ближе к обеду у наших ворот раздался звон гонга. Насупленный Айсин Гёро, подвинув меня плечом, вошел во двор и мрачно осведомился:
– Где твой наставник? – Я молча указал
Я промаршировал вслед за безошибочно ориентирующимся в коридорах стражем.
– Добрый день, многоуважаемый учитель, – обратился к Учителю Доо десятник. – Я хотел бы побеседовать в Вашем присутствии с Вашим учеником, потому что только мои слова он воспринимать отказывается.
– Добрый день, – заинтересованно улыбнулся Учитель Доо. – Пожалуйста, начинайте.
– Я говорил тебе сидеть тихо и не высовываться? – с еле сдерживаемой яростью обратился Айсин Гёро ко мне.
– Да, – подтвердил я, недоуменно пожимая плечами. – Но я и не высовывался...
– Вот, читай, – десятник выгрузил из поясного мешка на стол Учителя груду мятых конвертов и свитков. – Не высовывался он!
Я с любопытством открыл верхнее письмо и обомлел.
«Уважаемый дисятник.
Настаятельно требую обратить особое внимание на подзрительное поведение некоеого Аль-Тарука, живущего в «Доме в камышах». Ище того типа что как учитель у него. Мальчик болтается без дела везде и втирается в доверие к почтеным горожанам. Источников дохода не имеет но деньги в заведении почтенаго Умина есть штоб есть и пить. Его учитель тоже не вызывает доверительности своим павидением. Неизвестно чем занимаются.
Заявляю что именно они являются той преступнай шайкай которая совершает дерзки ограбления добропорядочных граждан империи. Допрасите их немедленно.
Ло Лита, бедная вдовица преученейшего Гуаньберта Гуаньберта».
М-да... вдовушку муженек так изящной словесности и не обучил. Дичайшая смесь протокольных формул, просторечия и орфографических ошибок... Чем же он занимался с ней, столько лет проживая вместе? Я продолжил просмотр материала. Свитки и листы бумаги шелестели под моими пальцами: «воровской притон»... «живут не по средствам»... «сует свой нос»... – а внизу значились знакомые имена милых соседей и завсегдатаев моего любимого кабачка. Правда, некоторые коряво подписали свои опусы «доброжелатель», но я уже не удивился бы, если б узнал, что это был Умин или сам господин Дзиннагон.
– Я не дал ходу их доносам на вас, как и на остальных подозрительных им фигурантов. Я вижу перед собой не злодея, а любопытного ребенка. И ты слишком хорошо думаешь о людях, – суровый десятник сочувствующе покивал моей склоненной от стыда голове и алеющим щекам. – Но не думай о них хуже, чем они есть. Им страшно. А ты – чужак. И ты не вписываешься в их размеренную, привычную жизнь.
– Мы не вписываемся, – Учитель Доо еле сдерживал смех. – «Не вызываем доверительности».
– Я все сказал, что хотел. Не показывайте вида, что вам известно о жалобах. Будьте осторожны оба, мне не нужны неприятности еще и с вами. И так хлопот полон рот.
– Не буду задерживать многоуважаемого десятника, – наставник вышел лично проводить визитера. – Желаю Вам успехов в Вашей нелегкой службе. Думаю, Аль-Тарук все понял и будет вести себя более осмотрительно.
– Главное, чтобы вел себя менее доверчиво, – проворчал
– Люди, – понимающе кивнул наставник. – Просто люди.
Вечером в кабачке Умина гончар Иизакки напился вдрызг. Жалобу на стражу в Управе не приняли, в компенсации за разрушенный сад отказали, жена в очередной раз закатила скандал, обвинив в шашнях с соседкой...
– Что у Вас искали стражники? – спросил я у него, на свою голову.
– Вора искали, понятно, – ответил вместо гончара ткач Веньян. Мы втроем сидели за столиком. – Обычная практика наших вояк – осмотр окрестностей. Но перестарались... сильно перестарались. Да и разве вор дурак, чтобы прятаться поблизости?
– А может, и не дурак... вот ты, например, как оказался возле моего дома? – гончар сверлил меня пьяным недобрым взглядом.
Я, памятуя прочитанные доносы, испугался, что доведенный до ручки, да еще и нетрезвый, он начнет принародно обвинять меня в кражах, и примирительно улыбнулся:
– Просто мимо шел. Услышал крики, прибежал на помощь.
– В такую рань мимо шел? С чего бы это? – Иизакки не хотел отступать, с тупым упорством нагнетая обстановку.
– Я всегда рано встаю, – холодно ответил я. – Такая у меня привычка.
– Ты бездельник, богатенький сукин сын, – палец, который наставил на меня гончар, ходил ходуном, но он распалял себя все больше и больше. – Вы всегда спите до полудня. Жируете. Прожигаете жизнь. Мне-то на работу рано... а тут сад рушат, заборы ломают. Мне детей кормить! А ты мимо, значит, проходил...
– Так, стоп! – рука сама хлопнула ладонью по столу. – Не говори того, о чем пожалеешь завтра, Иизакки.
Ткач Веньян в процессе повышения градуса нашей беседы мудро успел сбежать, а в сад вошел Умин с видом, способным охладить самую горячую голову.
– Я ни о чем не пожалею, щенок, – прошипел Иизакки, швырнул на стол плату за вино и, покачиваясь, направился к выходу.
Я еще какое-то время допивал свой чай и размышлял о том, какие данные для анализа предоставило мне участие в утреннем происшествии... Злоумышленник почему-то нарушил собственные привычки и ограбил вдовушку когда солнце уже взошло: я почти столкнулся с вором. Причина в том, что Ло Лита не держит сторожевых псов? Наличие комнатной собачки он, очевидно, не учел, но она смогла его учуять и поднять тревогу. Я уверен, что неведомый злоумышленник – тот самый невидимка, что сбил меня с ног на ночной дороге. Это можно считать доказанным фактом, я дважды встречался с ним. Жаль, не успел сшить мешочек для амулета, который сотворила для меня Дэйю... Глупость и безответственность, с моей стороны! Да еще и этот гончар...
– Пьяный ищет не там, где потерял, а там, где светлее, – на мое плечо легла тяжелая ладонь Умина. – Не придавай значения придиркам. Не имея возможности добиться справедливости у властей, Иизакки обвиняет в своих несчастьях того, кто оказался рядом. Сейчас ему подвернулся ты. Я не завидую бедняжке Ло Лите, она следующая, кто станет во всем виноват: ведь именно из-за того, что воры ограбили ее дом, стражи вытоптали сад у соседа.
Я поежился, вспомнив решительную жену гончара. Такие дамы обычно ничего никому не прощают. Они способны на месть и по менее значительному поводу. Впрочем, так Ло Лите и надо, она ничуть не лучше остальных мерзких доносчиков.