Обретённые крылья
Шрифт:
Всё закончилось быстро. Двоих я вырубил сразу, Киара оперативно их погрузила в стазис — подобие безвременья, из которого могла их вывести только она сама. Двое были более внимательны и пришлось немного попотеть, чтобы и они ушли спать. Самый сложный бой был с пятым драконом. Видимо, в нём уже начал просыпаться дракон: он видел Тень от моих движений драконьим зрением, и сопротивлялся дольше остальных. Но и он был погружён в сон.
Всё это время Енис стоял, как вкопанный. Он явно не ожидал такого поворота событий и был в ужасе. Он привык считать себя всесильным и безнаказанным. А здесь… Ему было страшно до одури.
Я
— Бери оружие и сражайся, как мужчина. Ты хотел забрать себе мою женщину. Что ж, попробуй завоевать её в честном поединке. — бросил я ему с вызовом, понимая, что честности от него не стоит ждать, но это был лучший выход, чтобы убить его при свидетелях.
Аристократ, всё-таки. А допросить его попрошу маму. Он слишком опасен живым и всё равно не скажет правду. В воздухе раздался женский переливистый смех. Тьма была здесь, и она услышала мою просьбу. Она благосклонно кивнула и растворилась в пространстве. Ну что ж, благословение получено. Вперёд.
Енис сжал рукоятку двуручника до белизны в пальцах. Он понимал, что сейчас решается его судьба. И, не выдержав моего презрительного взгляда, бросился в атаку первым. Зря. Стальные нервы сохраняют жизнь на войне. Напав первым, он открыл все свои слабые места.
Отразив его удар, скрестил наши мечи. Лязг железа о железо и искры, высеченные движением мечей. Его отчаянный и злой взгляд напротив. Мой спокойный и практически отрешённый. Мне было плевать на него и его жизнь. Он оскорбил, попытался вредить в прошлом и намеревался вредить и дальше МОЕЙ женщине. Я не оставлю его в живых всё равно.
И он это понимал. Сопляк. Ровесник Киры, для меня он был, как младенец.
Парнишка сделал усилие и отбросил мой меч. Отпрянул, чтобы отдышаться, но вокруг нас появился круг из огня. Кира постаралась. Понял это потому, что пламя меня не только не обжигало, но как будто наоборот — подпитывало силами. Я улыбнулся. Получилось, похоже, устрашающе, потому что Енис окончательно психанул и с отчаянным криком прыгнул на меня, занося меч для удара, который он не успел нанести. Я одним точным движением пронзил его тело, и тот, продолжая неверяще смотреть на меня, начал обмякать.
— Зря ты угрожал моей жене. — отчеканил я и дождался пока последние крохи жизни погаснут в глазах противника, а за его спиной появится Тьма.
— Я забрала его, Риан. Позже расскажу, что узнаю. — прошелестело у меня в голове голосом мамы.
Сбросил побежденного в честном поединке аристократа с меча. Круг из огня погас. От ворот послышались дружные крики поздравлений и радости. А ко мне не спеша шла моя самая обворожительная в мире женщина.
— Я горжусь тобой. — произнесла она и коротко чмокнула меня в губы. Я обнял её свободной рукой.
— Ради тебя я готов на любые подвиги. — пафосно произнёс я, пытаясь не улыбнуться.
Девушка засмеялась и положила мне голову на плечо.
— Так и не дал мне себя попробовать в бою, раскидал всех один. Я тебе это ещё припомню.
Я обнял её ещё сильнее.
— В следующий раз обязательно тебе отложу парочку врагов.
Мы оба прыснули и пошли обратно в деревню.
Глава 12
Киара.
— Так вы обычные путники, хотите сказать? — с улыбкой произнёс седовласый мужчина, который сидел напротив нас в кресле-качалке.
— Да-да! Именно! — с готовностью ответила я, прекрасно понимая, что все стражники, присутствовавшие во время боя, не просто слышали наш разговор с Енисом, но и наверняка давно передали его старосте, который сейчас, покряхтывая, только ухмылялся в бороду.
— Ну, что ж. Собственно, не важно всё это. — задумчиво протянул он и как-то совсем по-мальчишески подмигнул нам.
После ночных приключений мы отоспались и с утра со свежими силами двинулись в гости к старосте. Тот уже был наслышан о бое перед воротами и не совсем обычной технике его ведения. Мы ожидали встретить дряхлого старца, умудрённого годами, ослабевшего телом, но не умом и духом. Но увидели статного мужчину, возраст которого замер визуально на шестидесяти годах. Его выдавали только неспешность в движениях, речи и привычка больше молчать с затаенной хитрецой в глазах и слушать, чем говорить. Как гласит народная мудрость: “Кто понял жизнь — тот не торопится”.
— Почему? — я была ошарашена.
Хоть я и привыкла к общению с мужчинами, психика которых как-то иначе реагировала на все стрессовые ситуации, и, даже, сама много лет отрабатывала навыки контроля над эмоциями во время бесконечных медитаций, да и в бою уже бывала, хоть и с обычными разбойниками или своими же мороками, которые были намного опаснее первых, но я всё равно каждый раз удивлялась, как мужчины легко относятся к опасностям.
Их это как будто подстегивает, распаляет, заставляет глаза сверкать, а осанка становится ещё более прямой и гордой. Смотреть в лицо опасности без страха и я умела — сиротское детство и множество покушений сделали своё чёрное дело. Но потом, когда я оставалась наедине с собой и всё было позади, я закрывалась в ванной и, поставив полог тишины, громко, надрывно рыдала, выплескивая весь страх и ужас, всё отчаяние и боль, всё одиночество и желание прижаться к родителям, которых у меня никогда не было, чтобы они защитили ото всего, с чем мне приходилось справляться в одиночку.
Конечно, Глен меня вырастил как родную, помогал всем, чем мог. Но он не мог заменить родителей, и всё-таки был королем… Ему было не до моих детских заморочек, хоть он и старался больше времени уделять мне. Он возил меня с собой, я выросла рядом с бывалыми вояками, которые по очереди катали меня на самых смирных лошадях, играли со мной и рассказывали много интересного про дальние страны, куда они ходили походами с моим дядей. Они-то и научили меня основам рукопашного боя, стрельбы из лука и арбалета. А полковые маги — учили основам волшбы и помогали оттачивать боевые приёмы ещё до поступления в Академию.
Но не смотря на всё это, все знания, умения и навыки, на весь опыт, я всё равно оставалась женщиной. И моя психика реагировала по-другому. Вот и вчера, я думала, что мне было совсем не страшно. Но когда мы оказались вдвоём в комнате того же трактира, меня накрыла волна удушающего страха, она сдавливала горло холодной мёртвой рукой и шептала на ухо: “Он всё равно когда-нибудь умрет из-за тебя…”. От этого становилось жутко и до безумия страшно. Я вцепилась в рубашку Риана до боли в пальцах и разрыдалась ему в плечо, сдавленно бормоча, что я не переживу, если он умрёт и доконаю свекровку, чтобы та его вернула или забрала меня.