Обретенный рай
Шрифт:
В тот момент, когда девушка внезапно прозрела, чувства ее накалились до предела. Физическое желание уже не имело границ. Так возбудили ее сверххитрые и мастерские уловки Мэта. Она не знала, как выйти из этой ситуации, не знала, можно ли вообще найти хоть какой-то выход.
Когда Мэт водворил бретельки топика на место, затуманенное сознание невесты даже не зафиксировало этого. И лишь через какое-то время до нее дошло, что пребывание в машине во дворе чужого дома вряд ли можно назвать комфортной, и тем более интимной обстановкой, пригодной для того,
— Я рад, что вы приостановили это сумасшествие, — тяжело дыша, сказал Мэт. — Мне кажется вполне подходящим это место. Хорошо, что вы настояли на своем. Если уж нам приходится пережидать бурю, то почему не в комфортных условиях, верно?
— Конечно! — эхом отозвалась Зу, голос ее звучал приглушенно.
— Правда, я не знал, как вы воспримете мою идею… ехать сюда сквозь ливень. Я имею в виду именно это.
— Наверное, особого энтузиазма я бы тогда не проявила. А что это за место, между прочим?
— Когда-то здесь была ферма, но потом дом переделали под жилые помещения — логис. Отсюда и «Логис» — название этого небольшого, скромного отеля. Только не думайте о нем плохо. Это первоклассный отель. Лично я дал бы ему четыре звезды. Владеют им Пуссены, его зовут Жан-Клод, а его жену — Берта. Всем в округе известно, что здесь подают хорошую еду и содержат весьма впечатляющий винный погребок. Я не раз отведывал их блюда и вина и подтверждаю, что все это правда. До сих пор мне еще ни разу не приходилось останавливаться у них на ночь. Однако я слышал, что комнаты в отеле чистые и уютные, хотя и небольшие. Конечно, нам они вряд ли понадобятся, потому что, пока мы поужинаем, дождь уже наверняка кончится. Но… кто знает?
Когда человек наслаждается прекрасной едой и великолепным вином, на душе у него теплеет. И кто тут может знать что-то заранее? Мэт определенно хотел сказать именно это. Он, возможно, знать заранее не мог, а Зу — могла. Теперь-то она будет бороться, поскольку не хочет вновь оказаться в его власти, какими бы новыми нежными ласками он на нее ни влиял. Нет, ее больше не обманут чары Мэта и томные взгляды, означающие «о-как-я-невинен!» и «о-это-для-меня-смертельно!»
Мадам Пуссен встретила их очень радушно. Зу ни единого слова из ее монолога не поняла, но приветственное кудахтанье на всех языках означает одно и то же. Мэт переводил.
— Мадам не ожидала, что к ним кто-нибудь приедет в такую погоду. Она просто в отчаянии, что вы сидите здесь в насквозь промокшей одежде. Она будет счастлива, если вы согласитесь воспользоваться ее гардеробом и подберете себе что-нибудь из ее платьев. Тем временем она просушит у плиты вашу одежду.
Мадам Пуссен была намного ниже Зу ростом и в два раза полнее — кругленькая, как шарик из сливочного масла. Представив, как она будет выглядеть в платье мадам, девушка чуть было не рассмеялась. Она подавила этот порыв и попросила Мэта:
— Скажите, пожалуйста, даме, что я очень благодарна, но беспокоить ее не стану. Я и так скоро высохну.
Ее слова были переданы хозяйке,
Мэт повернулся к спутнице, в глазах его искрилась заговорщическая улыбка. Правда, Зу подумала, что он смеялся вовсе не вместе с ней, а скорее над нею.
— Мадам говорит, что для нее это сущие пустяки и что вам будет гораздо удобнее, а ей спокойнее, если вы согласитесь сменить одежду. Пожалуй, вам лучше пойти с нею, Зу. Иначе, боюсь, нас вряд ли покормят.
— А как же вы? На вас ведь тоже сухой нитки нет.
Мэт пожал плечами.
— Об этом она ничего не сказала. По-видимому, предполагается, что я сделан из более твердого материала. Скорее всего так. А может быть, мне устроят засаду, и придется следовать за какой-либо особой мужского пола, столь же настойчивой, как эта дама.
— Я надеюсь!
Будет прекрасно, если мосье Пуссен окажется пузатым коротышкой, и тогда Мэт будет выглядеть так же нелепо, как и я, ехидно подумала девушка.
В глазах ее забегали чертики, когда она взглянула на спутника, предвкушая удовольствие от возможности лицезреть его в костюме коротышки Жан-Клода. Затем Зу, изобразив беспечную улыбку, кивнула мадам в знак согласия и позволила проводить себя в одну из комнат наверху.
Берта Пуссен распахнула дверцы шкафа, и хотя из ее разъяснений Зу ничего не уразумела, выразительные жесты мадам были понятны: Зу предлагалось выбрать для себя что понравится.
И все-таки она колебалась — неловко рыться в чужих вещах. Тогда, понимающе улыбнувшись Зу, мадам решила действовать по собственному усмотрению. Она вынула из шкафа премиленькое платьице с крохотными зелеными и синими звездочками на белом фоне. Оно, насколько могла судить Зу, было ее размера. Потом мадам подала знак следовать за нею. На сей раз они пришли в ванную комнату. Берта указала на большое пушистое полотенце, висевшее на специальной подставке с подогревом, и вышла.
Возвращаясь в холл, Зу была переполнена ощущением чистоты и блаженства: волосы ее вновь обрели свойственные им шелковистость и блеск.
Мэт оглядел спутницу с явным одобрением.
— Мадам была права. Дочь у нее примерно вашего роста. Платье Анны-Марии будто специально сшито для вас.
— Вы скверный! Могли бы мне заранее сказать.
— Вы, Зу, слишком быстро принимаете решения. И это должно послужить вам уроком, — ответил Мэт. Он взял ее за локоть и повел в столовую.
В этой комнате, неброской, но очень уютной, царила особая атмосфера. Мягко горели свечи, отбрасывая повсюду теплый розовый свет. На столах с красными скатертями лежали белоснежные салфетки, сложенные наподобие водяных лилий.
Заняты были только два столика, и потому небольшая столовая казалась просторной. Для Мэта и Зу накрыли столик в углу.
— Это я заказал. Вам нравится?
Зу удобно разместилась в глубоком темно-красного бархата кресле с высокой спинкой. Девушка наслаждалась ласкающим глаз декором, сухая одежда вернула ей хорошее настроение.