Обручальное кольцо
Шрифт:
От стыда у Пруденс вновь запылали щеки. Она совершила позорные, греховные поступки. А теперь Мэннинг, этот человек с ледяным взором, хочет, чтобы она исповедовалась перед ним. Нет, пусть лучше ее сожжет адское пламя, но она не раскроет ему своих тайн!
– Ну, что же вы? Говорите. Вы беременны?
От такой откровенности Пруденс остолбенела и с удивлением уставилась на Мэннинга. Какое ему, собственно, дело? Может, он просто намерен выяснить, девственница она или нет. Бетси всегда говорила, что мужчины обожают девственниц. Пруденс вздохнула. Она так молода и неопытна. А к тому же
– Я… я уверена, он весь истомился, ожидая меня, – сказала Пруденс. Ее губы дрожали. Джеми, милый Джеми… И вдруг на нее нахлынули воспоминания о пережитых страданиях. Пруденс закрыла лицо руками и разрыдалась. – Но если это так сложно для вас… – выдавила она придушенным голосом.
Мэннинг схватил ее за плечи и заглянул в заплаканное личико. В его глазах промелькнуло нечто похожее на сочувствие.
– Вы еще очень молоды. И, как я подозреваю, очень глупы. – Вздохнув, Росс отпустил ее. – Конечно, это безумие. Но я, наверное, сумею придумать какую-нибудь правдоподобную историю для капитана Хэкетта. Объясню ему, почему вы должны остаться на борту корабля до конца путешествия.
Пруденс шмыгнула носом и вытерла глаза.
– О, спасибо вам, доктор Мэннинг. Спасибо!
В порыве благодарности она бросилась к нему и обвила его руками за шею.
– Боже милостивый! – встревоженно воскликнул Мэннинг, отталкивая от себя Пруденс. Заметив ее изумление, он сухо рассмеялся: – Надеюсь, вы не собираетесь расплачиваться со мной натурой?
Пруденс чуть не задохнулась от ужаса.
– Пресвятые небеса! Конечно, нет.
От взгляда Мэннинга все вокруг, казалось, покрылось инеем.
– В таком случае будьте добры, не поступайте так больше. Последний раз я обнимался со своей женой. И намерен жить воспоминаниями об этом до того дня, когда мы вновь соединимся с ней за гробом. Что касается «доктора Мэннинга», то, поскольку я считаюсь вашим мужем, вам следует называть меня Росс. Привыкайте к этому. Я, разумеется, буду называть вас Мартой. Вы должны откликаться на это имя, как на ваше собственное.
– Конечно, – кивнула Пруденс.
– А теперь ложитесь и отдыхайте. Я тем временем соберу мелочи, которые вы обронили. – Мэннинг издал резкий сардонический смешок. – Отдадите их своему молодому человеку вместо приданого.
Мэннинг относился к Джеми с явным предубеждением, и Пруденс сразу же захотелось защитить своего возлюбленного.
– Он не нуждается в моем приданом! – гордо заявила она. – Мой друг – виконт.
Мэннинг приподнял брови, наморщив гладкий лоб.
– А вы, вероятно, герцогиня?
– Неужели вам нравится быть жестоким? – тихо спросила Пруденс.
– Я не жесток, но и не добр, – с ухмылкой ответил Мэннинг.
– Какой же вы?
– Можете считать, что я… – Насмешливая улыбка погасла, и на лице Мэннинга вдруг появилось выражение такой безысходной скорби, что у Пруденс невольно сжалось сердце. – Считайте, что я живой труп. Помните наш разговор? – спросил он хриплым, глухим голосом.
– Росс. – Пруденс сочувственно тронула его за руку, Он вздрогнул, отдернул руку и резко скомандовал:
– Ложитесь спать!
Пруденс
Пруденс слезла с койки. На краешке стола Росс поставил ее корзинку с остатками товара. Рядом лежал гребень. Платье Марты было аккуратно повешено на спинку стула. Пруденс рассмотрела его как следует и приложила к себе. Платье оказалось чуть-чуть коротковатым. Наверное, Марта была на дюйм-два пониже ростом. Но корсет придется впору, если зашнуровать его потуже. А на нижней юбке можно просто подтянуть тесемку.
Пруденс осмотрела свою собственную одежду. Платье у нее простенькое, но на каждый день вполне сгодится. Только надо его выстирать. Дыру на подоле легко устранить, отрезав кусок ткани от нижней юбки. Но вот сорочка…
Пруденс прищелкнула языком. Новехонькая, с иголочки, привезенная из Винсли сорочка! И к чему была такая спешка! Почему Мэннинг столь бесцеремонно обошелся с ее туалетами? Сорочка разорвана до пояса! Ну что ж, придется найти принадлежности для рукоделия и заняться штопкой.
Пруденс повернулась к маленькому зеркальцу, висевшему на стене, и вздрогнула от ужаса. На лице еще остались следы запекшейся крови, спутанные волосы торчали во все стороны… Утром, нарядившись старой каргой, она и то выглядела лучше! Но ничего – Пруденс решительно расправила плечи, – надо просто поскорее заняться своей внешностью.
Мэннинг весьма предусмотрительно принес в каюту таз с водой, полотенце и кусочек мыла. Пруденс принялась за дело, и уже через четверть часа результаты оказались вполне удовлетворительными. Лицо, которое она так тщательно оттирала, стало розовым. Кожа заблестела. Рыжие волосы были аккуратно уложены на макушке и скреплены гребнем. Несколько локонов, свободно падавших на лоб, скрывали рану.
«Красива ли я?» – подумала Пруденс, разглядывая себя в зеркале. Из всех знакомых мужчин только Джеми называл ее хорошенькой. Капитан Хэкетт первый сказал, что она красива. А Росс Мэннинг? Ну, этому на все наплевать, он ничего вокруг себя не замечает.
Пруденс нашла в сундучке набор швейных принадлежностей, достала оттуда нитки и иглу и принялась за работу. Стежки получились ровненькими – в точности, как учила ее мама. Пруденс зашивала сорочку с изнанки, чтобы не был виден грубый шов. Одеваясь, она почувствовала слабый аромат лаванды, исходящий от шелкового платья Марты, и снова задумалась о том, почему умерла эта бедная женщина.
– Боже милосердный!
Услышав это приглушенное восклицание, Пруденс резко обернулась.
В дверях стоял Мэннинг. Он вцепился в дверной косяк, словно боялся упасть. Врач был одет в темно-синий китель и белый жилет; его светло-каштановые волосы, как и положено, скрывались под напудренным париком, перевязанным сзади черной шелковой лентой. Лицо казалось мертвенно-бледным, по цвету оно ничем не отличалось сейчас от искусственных локонов на висках.
– Доктор Мэннинг, вам плохо? – испуганно вскричала Пруденс.