Обручальное кольцо
Шрифт:
– Я готова, – прошептала Пруденс. Росс обернулся и холодным, отчужденным взглядом посмотрел на свою гостью, которая заплетала волосы в длинную толстую косу.
– Это та самая рубашка, которую я разорвал? Пруденс показала ему шов на изнанке.
– Видите, я ее заштопала. Но лучше было бы иметь еще одну.
– На складе у мистера Сликенхэма наверняка найдется пара отрезов какой-нибудь материи. Так что если вы умеете обращаться с иголкой…
Мэннинг аккуратно свернул свою одежду и положил ее на скамью, потом взял парик и подошел к сундучку.
Пруденс,
Тем временем доктор откинул крышку, вытащил коробку и, тщательно расправив парик, убрал его туда. Захлопнув крышку, он обратился к Пруденс:
– Ну-с, где вы ляжете? – Мэннинг указал на койку. – У стены или с краю?
Глава 6
– Негодяй! – прошипела Пруденс. Тут уж не требуются пояснения Бетси, и так видно, что у этого человека на уме! – Вы хотите, чтобы я легла с вами в постель? Сначала поцелуи – и вы еще разыгрывали безразличие! А потом… потом это!
Мэннинг, совсем потеряв терпение, крикнул:
– Черт меня подери! Сколько же с вами хлопот! Будь моя воля – вы спали бы на сундуке, где обычно ложусь я. Но мы находимся на корабле. Здесь трудно что-либо скрыть. Слуга, который убирает каюту, очень скоро догадается, что мы спим порознь! И будьте уверены, сразу же доложит об этом капитану, а тот до сих пор не верит нам. Вы не забыли, как быстро он узнал о том, что в кубрике находится женщина? Я уверен, здесь полно людей, готовых шпионить ради того, чтобы добиться благосклонности Хэкетта.
Пруденс грызла ноготь, с подозрением поглядывая на Росса.
– Послушайте, – продолжал доктор уже более спокойно. – Койка достаточно широкая, и я даю честное слово, что не дотронусь до вас.
«Может, стоит довериться ему?» – подумала Пруденс.
– Вы клянетесь?
– Клянусь. – Росс вздохнул. – Я уже почти забыл о наслаждениях, которые получал от близости с женщиной. К счастью. Я живу воспоминаниями. – Он указал на кровать. – Ложитесь с краю. Тогда вы сможете вырваться из лап «негодяя»… в случае чего… – И вдруг Росс рассмеялся – весело и добродушно, открыв ровные белые зубы. На его щеках появились маленькие ямочки.
Пруденс сцепила пальцы и уставилась в пол.
– Простите меня, я такая глупая.
Она очень удивилась, услышав его мягкий, полный сочувствия голос.
– Вы вовсе не глупая. Просто вы слишком молодая, – пробормотал он. – И наверное, порядком напуганы. – Росс покачал головой. – Вам не надо бояться меня, Пруденс Оллбрайт. Честное слово.
Он подошел к кровати, взял с полочки, приделанной к ее изголовью, свечку и коробочку с трутом, чиркнул кремнем по огниву и зажег свечу. Поставив ее на прежнее место, Мэннинг откинул одеяло, забрался в постель и устроился у самой стенки.
– Идите, – позвал он Пруденс и похлопал рукой по матрасу. – Погасите фонарь. Когда вы ляжете, я задую свечу.
После некоторых колебаний она встала на колени, закрыла
Она просила Господа, чтобы он помог ей поскорее найти Джеми. И чтобы они поженились. Пруденс вздохнула, пытаясь совладать со своей печалью. Стыдно плакать перед Мэннингом.
Потом она погасила фонарь и перебралась через высокий бортик кровати, ухитрившись при этом повернуться к Мэннингу спиной. И тут же сморщилась от боли. Матрас был слишком тонкий, и синяк на бедре мгновенно дал о себе знать.
«Наверное, он ужасно большой, поэтому и болит так сильно, – подумала Пруденс. – Не забыть бы утром рассмотреть его хорошенько».
– Спокойной ночи, – сказал Росс и задул свечу. Потом он немного покрутился, устраиваясь поудобнее, натянул одеяло, укрыв себя и Пруденс, и затих. Верный своему слову, доктор улегся так, что их тела не соприкасались.
В каюте было темно, как в погребе. Корабль слегка покачивался на волнах. Эти ритмичные движения не успокаивали Пруденс, а скорее наоборот – будоражили ее нервы. Ровное дыхание Мэннинга свидетельствовало о том, что он почти мгновенно провалился в сон. Но его гостья никак не могла погрузиться в блаженное забытье.
«Что я здесь, собственно говоря, делаю? – с ужасом думала Пруденс. – Наверное, я сошла с ума. Мой рассудок повредился от пережитых горестей».
Она вспомнила о маме, которая умерла девять лет назад, об отце… Уже два года прошло, как его похоронили… Что они сказали бы сейчас, увидев, что их милая, скромная дочка валяется в одной постели с незнакомым мужчиной и мчится бог весть куда, ради осуществления своих безумных целей!
О реакции дедушки вообще лучше не думать. Папочка был человеком строгим, но добрым. Укрощая бунтарские наклонности дочери, он пытался обратить ее на путь истинный, подавая пример собственной добродетели. И хотя Пруденс никогда не дотягивала до идеала благочестивой христианки, он все равно любил ее и умел прощать.
Когда папа умер, Пруденс уже некому стало защищать от праведного гнева дедушки. Лицемерия в нем было столько же, сколько в отце чистой, искренней веры. Дедушка… Ужасный человек, требующий от внучки беспрекословного послушания! И она подчинялась ему, дрожа от страха и втайне сгорая от возмущения, но понимала, что рано или поздно им не избежать открытого столкновения.
И откуда же ей было знать, что противник одержит в этой схватке полную победу?
Пруденс, вздохнула и потеребила кольцо, которое ей дал Росс. Но так не хватало сейчас другого кольца – кольца, подаренного Джеми. Оно утешало ее в печали, напоминая об обещанной свадьбе. После смерти отца для Пруденс наступили тяжелые времена: она чувствовала себя совсем одинокой. Джеми был ее единственной радостью. А потом он уехал. И ей пришлось пережить такой ужас… Пруденс зажала рот рукой, чтобы сдержать стон, рвавшийся из ее измученной души.