Обручальный кинжал
Шрифт:
Ульдон не обманул насчет переправы — она была действительно удобной, фургон перебрался на противоположный берег без проблем, хотя нам пришлось посидеть на берегу, а потом брести по пояс в воде. Ярослав не хотел рисковать, нагружая фургон лишним весом, и никто не возражал, хотя раненым стражникам пришлось нелегко.
Волк и гном вдвоем переправляли фургон и к тому моменту, как мы перебрались на тот берег, уже успели разжечь небольшой костерок.
— Быстро сушимся — и в дорогу, — велел капитан.
— Нам
— Мы все тут едва выздоровели после тяжелых ранений, — терпеливо пояснил Ярослав. — И я не хочу, чтобы мы встречали врага соплями и чиханием.
Он накрыл мои плечи одеялом и провел к фургону, чтобы я могла переодеться в одиночестве.
Пока я поспешно натягивала на мокрое и замерзшее тело сухую одежду, а Ярослав терпеливо ждал на заднике фургона, к нему подошел Персиваль. До меня донесся его просящий голос с нотками поскуливания, и, против воли, я прислушалась.
— Пожалуйста, капитан, как только мы минем опасные территории, высадите меня в каком-нибудь городке!
— Ты считаешь, так будет безопаснее? — ничуть не удивившись просьбе, спросил Волк.
— Конечно, безопаснее. Куда безопаснее, чем с вами.
— Там везде идет гражданская война.
— Не везде! — крикнул гном, но потом опомнился и понизил голос: — Я слышал, как вы разговаривали с Мезенмиром. Война идет далеко не везде, и я уверен, что смогу без проблем добраться до дома. Ведь служба королевских гласов ликвидирована, значит, меня уже не удерживает контракт.
— Хорошо, Персиваль, я думаю, это не составит никакого труда.
— Только, пожалуйста, не говорите никому о моей просьбе! Я не хочу, чтобы Даезаэль… ну, вы понимаете…
— Думаю, что эльф и так прекрасно осведомлен обо всех твоих желаниях, — сухо заметил Ярослав.
— Нет, нет! Я специально подождал, пока он начнет с Ножом спорить о каких-то заклинаниях. Ему сейчас не до подслушивания. А если он до чего-то сам догадается — пусть! Это ведь не одно и то же — догадываться и точно знать.
Капитан промолчал, а я поняла, что мое отсутствие уж слишком затянулось, поэтому вышла к ним.
— Ты все слышала? — полуутвердительно спросил Персиваль.
Я кивнула.
— Я не могу тебя осуждать, — сказала я честно. — Из-за меня и проблем с унаследованным доменом с нами путешествовать действительно небезопасно.
Гном растянул губы в кривой улыбке.
— Я не могу сказать, что я тебе сочувствую. Из-за твоих проблем страдают остальные. В любом случае, если ты выживешь, ты получишь власть и богатство. А мы, простые смертные — только раны и страдания.
Ярослав открыл рот, собираясь что-то сказать, но я легонько прикоснулась к его руке и спокойно проговорила:
— Жестоко, но справедливо, Персиваль. Но, честное слово, я не хотела доставлять ни
— И остаться посреди мятежного домена, который находится в состоянии войны с ульдонами? Ни за что! Для того чтобы сейчас высадить меня из фургона, нужны доводы посущественнее, чем твоя оскорбленная гордость.
Персиваль ловко спрыгнул на землю и пошел к костерку. Я только сейчас заметила, как он изменился за время, проведенное в путешествии, — он двигался совершенно по-другому, стал куда увереннее в себе и смелее. Конечно, до хищной грации профессиональных воинов ему было далеко, однако это уже был не Персик, неуклюже топающий во время ежеутренней пробежки.
— А он изменился, — сказал Ярослав.
— Я только что думала именно об этом, — отозвалась я. — Персиваль хоть с виду и нытик, может приспособиться к любой ситуации и выжить там, где остальные не смогут.
Если бы я знала, что мои слова станут пророческими не далее, чем через несколько часов, я бы, наверное, промолчала.
После того как все согрелись, а Даезаэль с крайне унылым видом обработал раны солдат, мы снова двинулись в путь. На скамью управителя сел Драниш, лучше всех видевший в темноте и лучше всех подготовленный к различного рода неожиданностям.
Я легла на одеяла под мрачное бормотание эльфа, в очередной раз разбирающего запасы своих снадобий. Он привычно ругался на весь мир и идиотов, которых он вынужден исцелять совершенно бесплатно, хотя они не входят в группу бывших королевских гласов, и вообще, раз нашу службу расформировали, то пора бы уже прекратить заниматься благотворительностью и начать оказывать услуги за деньги.
Под это уютное бурчание я заснула, хоть и проспала перед этим полдня.
Побудка была неприятной — от резкого торможения. Я открыла глаза и обнаружила себя мало того, что тесно прижавшейся к Ярославу, так еще и положившей на него ногу самым возмутительным образом. Волк не мог этого не заметить, поскольку уже приподнялся на локте и отдернул полог, чтобы увидеть тролля.
Но это не понадобилось, поскольку Драниш завопил:
— Тревога! — и тут же вкатился внутрь, образовав с нами куча-малу. — Подсекли деревья с обеих сторон!
— Лежи здесь! — рявкнул мне Ярослав, срывая со стены меч и осторожно выглядывая наружу.
Я обернулась на легкий шум, царивший в фургоне. По слову «тревога» проснулись все, даже раненые стражники, которые сейчас деловито вооружались. Даезаэль уже зажег лампу на потолке и теперь ревниво оберегал от случайного пинка сумку с целительскими снадобьями.
— Эй, выходите, мы не будем стрелять! — раздался голос, который я надеялась больше ни разу в жизни не услышать. Жадимир миролюбиво предложил: — Мы только хотим поговорить!