Обрученная с врагом

Дмитриева Ольга

На самом деле, демон не совсем разговаривал. Скорее передавал картины, изредка сопровождая их словами.

Борзая и правда принесла весть от Эттвуда. Оказалось, тот нашёл что-то странное при обыске лавки гробовщика, и хотел показать это нам прежде чем доложит начальству. Так что после ужина нас будут ждать в доме Эттвудов.

Ещё в прошлый раз мы обнаружили, что при соединении ядер мой учитель тоже может разговаривать с демоном. И теперь я слышала в своей голове голос Ару:

“Мы поняли тебя. Придем. Передай остальным сейчас”.

Я ощутила, как Мерпус перекликается с другими демонами.

А еще – что на фоне всего этого моего огненного питомца терзает… чувство вины?

“Мерпус, – обратилась я к демону. – Что случилось?”

Чувство вины стало еще более острым.

“Говори”, —риказал ему Ару.

К моему удивлению, Мерпус послушался. Мое сознание снова напомнил ряд разрозненных картин, от которых щеки начали гореть сильнее, чем остальное тело. В следующий миг демон поспешно выполз из-под моего воротника и растекся по дивану огненной лужицей, стремительно отращивая лапы, крылья, хвост, уши… и две пары виноватых глаз. Ару разжал руку и разорвал соединение ядер. Меня затрясло уже от холода. Учитель вернул цепочке обычную длину и осторожно произнес:

– Ничего страшного не произошло. Я сделал тебе предложение на Совете Центральных Земель, все давно уже знают…

Конечно, в чем-то он был прав. Но я не рассчитывала, что Мерпусу понравится красавица борзая, и по большом секрету он расскажет ей… Точнее, если бы он только рассказал! Но демон слил своей новой подружке воспоминание об одном из наших поцелуев, и не самом невинном. И Гейс, как истинная женщина, не смогла не поделиться этим в “общей сети”, пока Мерпус гулял по крышам.

Я накрыла ладонями пылающие щеки и уткнулась в грудь своего учителя. Кажется, при следующей встрече с Эттвудами мне предстоит сгореть со стыда.

Ару словно прочитал мои мысли и сказал:

– И сегодня нам идти в их дом.

Я застонала. Чуткие пальцы побежали оп розовым волосам, успокаивая меня и навевая умиротворение.

– Может, вы пойдете туда один? – с надеждой прошептала я.

– Во-первых, никаких “вы”. Меня зовут Рой. Во-вторых, это твой демон и приглашение передали тебе.

– Рой, пожалуйста…

Но мои просьбы привели только к тому, что меня принялись активнее утешать. Мерпус, пользуясь случаем, удрал через окно во избежание нагоняя. Правда, к тому времени, как я встала с дивана, чтобы отправиться к себе, я на него уже не сердилась. Почти…

С пылающими щеками я распахнула дверь и едва не столкнулась нос к носу с Юлиусом Ару. И он был не один.

Стоило Ару-старшему увидеть растрепанную и раскрасневшуюся меня, как его лицо перекосило. Я невольно отпрянула, и учитель тут же оказался за моим плечом. От этого стало легче. А за спиной моего будущего свекра стоял Никодемус Хейг.

Оба выдавили приветствия, и Ару ответил им тем же. А затем спросил у своего отца:

– Что вы здесь делаете?

Тот дернул уголком губ и раздраженно ответил:

– Что, мне уже нельзя навещать собственного сына? Кроме того, Варго доложил, что твоя… практикантка не приняла приглашение Никодемуса. Так что я взял на себя труд способствовать примирению родов.

Последние слова он почти прорычал. Я отступила, и учитель поймал мою руку. Я видела, что он борется с желанием выставить за дверь Хейга. Но, разумеется,

сделать это было нельзя, и Ару процедил:

– Проходите. Чаю не предложу.

Напряжение витало в воздухе. Мы устроились на диване, и учитель по-прежнему не выпускал мою ладонь. Гости расположились в креслах напротив. Юлиус Ару придирчиво осмотрел сначала меня, а затем сына, будто искал следы совершенного преступления. И, конечно же, замечал мелочи вроде небрежно застегнутых воротников, выбившихся из хвоста волнистых прядей и моих пылающих щек.

Рой ответил ему ироничным взглядом и спросил:

– Что такое?

– Надеюсь, у тебя хватит ума не трогать эту девицу, – многозначительно произнес Ару-страший. – Твоя интрижка быстро забудется, когда ты образумишься. Но бастард из рода Суру будет клеймом на твоей репутации.

При этих словах учитель стиснул мою руку до боли. В его глазах сверкнуло бешенство. Его отец знал слабые места своего сына… Или правда не понимал, насколько тот привязан ко мне. Но я отметила, что реакция Роя неприятно удивила Ару-старшего. А я… вдруг поняла, что мысль о том, что у нас могут быть дети мне приятна. И от этого еще больше хотелось сбежать отсюда, от этого разговора, от этих взглядов.

Я думала, что Юлиус меня ненавидит. Но на лице Никодемуса Хейга видела плохо скрываемое раздражение. Было ясно, что меньше всего он сейчас желал объясняться с какой-то пигалицей вроде меня. Но так уж вышло, что от этого зависела свобода его сына. И Хейг заговорил:

– Предлагаю перейти сразу к делу. Так уж вышло, что вы приглянулись моему сыну, леди Суру. Лукиан любит поразвлечься. Иногда он переходит границы. Но он сильный бессмертный и приносит пользу городу. Поэтому наместник заинтересован в том, чтобы мой сын остался на свободе. И дает нам возможность договориться. Вы можете отозвать свои претензии.

– В обмен на что? – фыркнул Рой. – Хотите купить ее? Не выйдет.

– Помолчи, – бросил ему отец.

А Хейг продолжил:

– При тех подарках, которыми вас щедро осыпает Рой, предполагаю, что деньги вас не интересуют. Поэтому у меня есть более интересное предложение.

Он замолчал и выжидающе посмотрел на меня. Я подозрительно спросила:

– Какое?

– Сведения, леди, – хищно улыбнулся он. – Я сотрудничал с Лиором Шенданом, пока он гостил в Эйенкадже. И, разумеется, приглядывал за ним и его помощником. Думаю, некоторые дела врага будут вам весьма интересны. И я готов поделиться тем, что разузнал. В обмен на то, что вы отзовете свои претензии.

– Сначала информация, – сказал Рой.

– Нет, – возразил Хейг. – Сначала леди вместе со мной придет к наместнику и откажется от обвинений. Как только мы войдем в зал, я передам вам папку, где собрано все, что смогли узнать мои соглядатаи. И, поверьте… роду Суру это будет очень выгодно. Однажды вы покинете этот город. И захотите облегчить участь своей семьи. Или восстановить репутацию рода…

Больше он ничего не сказал. Но и этого было достаточно, чтобы привести меня в смятение. Учитель снова сжал мою ладонь, на этот раз мягко и успокаивающе. Но этого было мало, чтобы привести меня в чувство. Я не могла отвести взгляд от зеленых глаз Никодемуса и лихорадочно просчитывала в уме все ходы.