Обрученная с врагом
Шрифт:
Учитель вместо ответа накрыл мою руку своей, и его отец тут же помрачнел. Я не решалась встревать в разговор. Понимала, что мое участие может все разрушить. Лучше сидеть, молчать и жевать перепела… Вкусного, кстати, как и сказала леди Анна.
А Рой продолжил:
– Лукиан заслужил свою участь. Я надеюсь, твой приятель Никодемус не надеется, что в обмен на ничего не стоящие сведения его сын получит возможность и дальше досаждать Ариенай?
Судя по взгляду его отца, на это они и надеялись. Плохо.
– Сведения стоящие, – буркнул
Тут я не выдержала и негромко сказала:
– Я не собираюсь шантажировать Шендана.
Юлиус Ару раздраженно посмотрел на меня и презрительно спросил:
– И что же тебе от него нужно тогда?
Несмотря на предупреждающий взгляд Роя и свое недавнее решение молчать и жевать, я подалась вперед и прошептала, глядя в глаза будущему свекру:
– Я хочу упечь его на Железный остров. Потому что он сам совершил то, в чем обвиняют мою семью.
Ару-старший взглянул на меня как на умалишенную, и стало обидно. Похоже, откровенничать не стоило. Рой сжал мою руку, пытаясь утешить.
– Ты веришь в этот бред? – требовательно спросил у него отец.
Он уверенно кивнул, и лицо Ару-старшего снова перекосило. Да, кажется, мы испортили ему и обед, и важный разговор. Рой отхлебнул из своего бокала и сказал:
– Раз ты не хочешь даже намекнуть, договориться будет не так просто.
– Не договаривайтесь. – пожал плечами Юлиус Ару. – Никодемус хорошо умеет мстить, нет невесты – нет и свадьбы.
Я думала, что учитель разозлится, но тот в очередной раз меня удивил:
– Нет, мы договоримся, – спокойно произнес он. – Думаю, леди Анна не откажется выступить посредником в этой сделке.
Кажется, такого хода Ару-старший не ожидал. Несколько мгновений он удивлённо моргал, а затем заговорил:
– Решил научиться играть в большую игру родов? Пора, пора… Что ж, попробуй уговорить ее. Не думаю, что леди Солсбери пойдет на это.
– Потому что ты пытался подбить ее отговорить меня?
Судя по лицу Юлиуса, Рой попал в точку. Учитель развил свою мысль:
– Интересно только, зачем к тебе прибежал Герберт.
– Ты и сам понимаешь, что с ним теперь придется иметь дело, – мрачно ответил ему отец. – Из-за твоей доверчивости и глупости. И еще неизвестно, кому и что может рассказать эта девчонка.
– У нее была тысяча шансов сделать это. – равнодушно пожал плечами Рой. – Но она…
– Выловила рыбку покрупнее – моего сына, – процедил Ару-старший. – Ты потерял голову, как пятнадцатилетний мальчишка. Сколько женщин я тебе предлагал? Красивых, искусных, а это…
Меня наградили еще одним уничижительным взглядом.
– И верных исключительно тебе? – сердито фыркнул Рой.
– Верных роду Ару. Управляемых. Элоиза Хейг входит в их число.
Я почувствовала, что атмосфера за столом накаляется, и деликатно кашлянула.
Рой какое-то время сверлил отца взглядом, а затем спросил:
– Что хотел Герберт?
–
Учитель не стал больше ничего спрашивать, но я внезапно кое-что вспомнила. И подозрительно уточнила:
– Не то ли самое ожерелье, которое он в честь примирения с Лукианом страстно желал мне вручить?
Ару-старший нахмурился и задал вопрос:
– Какое ожерелье?
– Серебро, голубые топазы, – четко отрапортовала я.
И по его лицу поняла, что попала в точку. Что же Герберт навесил на эту вещь, что всеми правдами и неправдами пытается всучить ее мне?
Рой, судя по всему, думал о том же. Но говорить ничего не стал. Какое-то время мы все сосредоточенно жевали. На лице его отца отражалась напряженная работа мысли. Я надеялась, что заронила в его душу зерно сомнений.
Больше за столом не было произнесено ни слова. После завершения обеда мы распрощались и ушли, оставляя Ару-старшего обдумывать все, что он сегодня узнал. Стоило нам оказаться на улице, как я тяжело вздохнула. Рой утешительно сжал мою руку и негромко сказал:
– Он разумный человек. Иногда даже слишком. Я попрошу леди Анну о встрече сегодня же.
Я рассеянно кивнула. А учитель внимательно посмотрел на меня и спросил:
– Переживаешь из-за этого недоноска Кая?
Я подняла на него изумленный взгляд. О Кае и его нелепой попытке «спасти» меня я успела позабыть, и мои мысли занимал Герберт ре Айштервиц, о чем не замедлила сообщить. Во взгляде Ару промелькнуло удовлетворение. Снова ревнует к Каю? Но это же глупости…
– Вижу, что ты все равно жалеешь его, – мрачно заговорил учитель, – несмотря на то что он применил к тебе силу. Надеюсь, откатом его приложило как следует.
– Откатом? – не поняла я.
– Он дважды бастард. У него не обнуление, он принимает часть магического воздействия на себе, нейтрализуя лишь некоторые эффекты. Если ты пыталась использовать магию – а мне хочется верить, что ты сопротивлялась, – значит, у него будут последствия.
Я опустила взгляд. Третьекурсника мне было жалко. Чувствуя напряжение Ару я, осторожно начала:
– Думаю, Шендан использует его. Кай не сдал нас, как и обещал. А спасение… наверняка Шендан же и наговаривал ему о том, как мне плохо на практике у кровного врага. Он же не понимает, что мы…
– Хочется верить, что уже понимает, – процедил учитель, и я вспомнила о наглядной демонстрации наших чувств и его случайной свидетельнице.
– А вот Элоиза не успокоится, – вздохнула я.
– Если вы договоритесь с Никодемусом – возможно, отстанет, – задумчиво произнес Ару. – В обмен на то, что Лукиан выйдет из тюрьмы, надо выторговать побольше. И чтобы этого рыжего безумца держали от тебя подальше, и Элоизу приструнили. Она птичка не того полета, чтобы идти против главы рода. До этого ей явно помогали и помогали с молчаливого согласия Никодемуса.