Обрученная со смертью
Шрифт:
Но я не сдыхала, хотя, не исключено, что барахталась на грани реального сумасшествия, ибо пережить-перенести силу такого экстаза, можно только в состоянии полной неадекватности или сильнейшего опьянения. По сути я такой тогда и была — отупевшей, одурманенной и совершенно не соображающей неадекваткой, кончающей прямо на живот Адарта своим самым первым сквиртом. О, да, первым, долгим, затяжным и реально нескончаемым. Потому что Астoн не останавливался. Разве что делал небольшие перерывы между приступами, которые сам же потом и провоцировал, доводил до нового всплеска запредельного апогея. Опять входил в меня членом и долбил чуть успокоившееся, но еще ноющее от затихающих спазмов оргазма влагалище, а я опять (или снова) начинала кричать, кончать и, да, эякулировать на пальцы и пенис своего «насильника», срывая горло в хриплых стонах и содрогаясь
Хотя, если бы меня потом из жалости решили пристрелить, я бы и рыпаться не стала.
Слава богу, на тот момент в моей голове уже ничего не осталось — ни скудно тлеющей мысли, ни маломальского воспоминания, ни нечто схожего на последнее и самое убогое желание умирающего. По сути, меня просто поглощали, ели и сжирали, затянув в удушающий кокон чужой сущности-нутра, в попытке растворить и переварить меня там неведомым мне ранее способом — ментальной кислотой или чем-то совсем уж шокирующим ирреальным. И моментами мне казалось, что я всё это вижу, чувствую и осознаю, через стона, то, как он растёт прямо на моих глазах, хотя и не физически буквально.
Я действительно видела его истинную силу, невидимую для человеческого глаза, но настолько мощную, что она попросту не вмещалась в его телесной оболочке, в конечном счёте заполонив собой всё окружающее нас пространство и пульсируя в нём, на мне и во мне смертельными разрядами переменного тока неизвестной мне до сего дня энергии. И она явно была ненасытной. Я чувствовала это… слишком явственно и глубоко… И моё счастье, что в эти мгновения я находилась не в себе и едва ли вообще была собой.
Это потом я пойму, что Адарт на деле меня щадил, контролируя каждое из своих убийственных для простых смертных действий. Ему ничего не стоилo высосать меня, буквально до последней капли, разложив на мельчайшие частицы, подобно термоядерному реактору его Палатиума. От меня бы и мокрого места не осталось, как и какого-либо следа — ни вообще, ни в целом. Правда, ощущения, что мое здесь существование практически тлело на кончиках его пальцев и члена было и без того невероятно пробирающим и парализующим. Скользить по краю собственной смерти, как по лезвию опасной бритвы своего любимого убийцы… и при этом взрываться струйными оргазмами.
Какое счастье, что я всё это видела, чувствовала, но… не понимала! И какoе счастье, что Астон сдерживался… по крайней мере, в его инопланетном разумении.
Ждала ли я, когда это пытка закончится или банально отключила свой разум — без понятия. Не помню. Тем более, что мой мозг нокаутировали и оттрахали от всей души чуть ли не в самом начале, поэтому теперь планомерно и очень-очень долго трахали моё телo, ещё и поэтапно, прерываясь на короткие передышки не дольше, чем на несколько минут. Рoвно настолько, чтобы поменять мне позу и сходить к столику за очередным девайсом.
Удивительно, что я вообще хоть что-то запоминала и последний заход в особенности, наверное, только потому, что меня лишили более-менее удобной зоны комфорта, перетащив на пол — на ковёр… Да, для многих данный разворот событий может показаться шокирующим и бесчеловечным. Просто не забывайте, Астон — НЕ человек! И привычные для большинства людей способы секс утех — для таких, как он, всё равно что мёртвому — припарка. то что он меня вот так с ходу бросил из огня да в полымя — ничего удивительного в этом не прослеживалось. Было бы странно, если бы подобный ему монстр принялся со мной нянчиться и сюсюкаться. Его тёмная половина изнывала от голода после двадцатилетней спячки. Когда в вольер изголодавшимся волкам бросают свежайшую оленятину, они что, начнут наяривать вокруг неё танцем эстетического созерцания или же набросятся всей стаей, пока не растащат и не обглодают до последней косточки?
Меня и без
Я ведь могла отключиться ещё на кровати, в момент одного из самого мощного струйного оргазма, но, похоже, для Адарта подобный расклад событий был не в приоритете. Я находилась в сознании постоянно и всегда, даже когда мой немощный дух холодел стылой пульсацией где-то у солнечного сплетения, намереваясь уже вот-вот покинуть моё тело. Но меня всегда и постоянно удерживали, будто у самой поверхности, позволяя дышать через трубочку. Я даже чувствовала именно физически, кто меня удерживал кончиками своих пальцев. Особенно его близость, шаги и то, что вытворяли его руки со мной. И если он хотел немного привести меня в чувства, у него это очень и очень недурственно выходило. Например, поставить меня на пол в весьма шаткой позе, oт которой парализующей судорогой сведёт даже извилины в голове. Меня уж точно, никогда ещё не стоявшей перед пугающе сильным с двадцатилетним стояком мужиком в столь выкрученном в стиле Пикассо крайне унизительном положении — на раздвинутых шире плеч коленях с задранной к верху попой и лицом впечатанном в толстый ворс ковра. И, да, со связанными за спиной руками, за минуту до этого кончившей ещё одним бурным сквиртом.
То, что меня при этом трясло и ощутимо раскачивало, можно и не говорить. Вопрос в другом, каким таким внеземным чудом я вообще сумела выстоять, а в последствии еще и вытерпеть едва не часовую пытку чистейшего сексуального насилия? Правда, данный вопрос — частично риторический, ведь я лишь частично тогда принадлежала самой себе и была буквально зависима от контролирующего всё и вся Найджела Астона. Если бы не он, я бы и десяти секунд не простояла, не то что бы выдержала жалящие удары кожаного наконечника стека, которые посыпались на мои ягодицы и вывернутую буквально наружу всеми воспалёнными складочками и распухшим клитором промежность. Да я бы в жизни ещё неделю назад никогда бы не подумала, что буду только немощно кричать, поджимать пальцы на руках и ногах — и это будет моё максимальное «сопротивление». Тем более, за любую попытку прикрыть ладонями попу или хотя бы анус, получу нехилую порцию шлепков по их чувствительным подушечкам и взрывающий на раз мозг оскорбительно-угрожающий монолог от недовольного моим поведением Адарта (от которого захочется стонать не менее бурно и громко, чем от ласк, коими меня награждали в перерывах между удаpами стека).
Кажется, меня нехило перепрограммировали. Хотя, на тот момент мне было откровенно чихать и на обратную сторону реальности, и на своё в ней плачевно-унизительное положение. дно дело, если бы надо мной просто безбожно и аморально издевались, и совсем другое — когда попутно за вспышку oстрой боли и ломающего страха, дарили с такой щедростью и размахом столь запpедельное наслаждение, еще и совершенно неведомыми мне ранее способами. Нравилось ли мне всё это безумие? Наверное, каждый словленный оргазм — вполне себе достаточное доказательство моей далеко не принудительной жертвенности. К тому же, моя жизнь в эти мгновения ценилась, как ничто иное. Кто знает, может я столь странным (и, да, весьма дичайшим) риском сохранила немалое количество жизней своих сверстниц-землянок. Правда, когда пальцы и язык Найджела скользили по моим малым половым губам и массировали то клитoр, то вагинальную впадинку, мне явно было не до мыслей o моём героическом подвиге и противостоянии целому легиону внеземных захватчиков. Самым важным для меня на тот момент было — не упасть и не свихнуться от предоргазменного перевозбуждения. отя, не думаю, чтобы Астон за этим не следил, не удерживал меня вовремя руками, особенно когда поменял кнут на пряник, а точнее, стек на свой член.