Обручев
Шрифт:
А когда вернулась Лиза, на него вдруг напала непонятная робость. Он долго прислушивался к ее голосу, звучащему сегодня непривычно тихо, ждал, что она позовет, наконец не вынес ожидания и вышел сам.
Девушка была неузнаваема. Едва ответила на его приветствие, от подарка холодно отказалась... Что с ней? Она и не смотрит на него!
Он ничего не понимал, огорченный, ушел к себе, а на другой день, стараясь говорить беспечно, спросил Иду:
— Елизавета Исаакиевна, кажется, сердится на меня? Может быть, ей не понравился мой подарок? Или показалось, что я отдал вам лучшие камни? Но, право же, я...
— Не в этом дело, — медленно ответила Ида, пристально глядя на
— Вот как! Ей стало обидно?
Владимира впервые обожгла мысль, что, может быть, он для Лизы не просто симпатичный жилец, сосед, хороший знакомый... Может быть, он значит для нее больше?
Ему стало страшно... и весело.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Пустыни сторож безымянный...
Имя у городка было. Он назывался «Кызыл-Арват», по-русски — «Красная женщина». Почему так назван был этот городок, Обручев и Богданович не знали.
Проспав ночь в поезде, отошедшем накануне вечером от станции Узун-Ада, они теперь удивленно поглядывали на небольшой вокзальчик и домишки вокруг него — деревянные, глинобитные, кирпичные... Каждый третий встречный — военный. Они здесь строят железную дорогу. Туркменские юрты стоят на окраине городка. Грязно, жарко, уныло... Дыхание Каракумов ощущается явственно, пустыня близка. Но что похожего на женщину, к тому же красную?
— Сюда пожалуйте!
Бравый казак привел их к глинобитному домику. Комната, куда они вошли, была чисто побелена и почти пуста.
— Их сиятельство князь Хилков сейчас будут. Просят подождать, — отрапортовал казак и, козырнув, вышел.
— Думали попасть к генералу, а попали к князю, — озорно скосив глаза на товарища, шепнул Богданович.
— Это князь особенный, — так же шепотом отвечал Обручев.
— А что? Интересная личность?
— Потом расскажу.
Друзья замолчали.
Ждать пришлось довольно долго. Сонная тишина стояла в домике, только мухи жужжали назойливо и звонко. Уставший за дорогу Владимир старался не задремать.
Весна 1886 года была трудная. Он окончил Горный институт, а это потребовало немалого напряжения сил. Получив диплом, Обручев заявил, что хочет вести геологические исследования в не изученных еще частях Внутренней Азии. Иван Васильевич Мушкетов помнил, что Обручев уже высказывал это намерение, но тогда можно было предположить, что оно вызвано непосредственным впечатлением от книги Рихтгофена. Заинтересованность и постоянство молодого геолога внушали уважение. Профессор обещал подумать, как можно осуществить желание Обручева.
Слов на ветер Иван Васильевич не бросал. Очень скоро он вызвал к себе Владимира.
— Вот послушайте, Обручев, что я хочу вам предложить. Вы знаете, что сейчас строится Закаспийская железная дорога. Начальник — генерал Анненков. Это человек энергичный. Противников у строительства множество. Считают, что прокладка пути через пустыню — дело гиблое. И трудно и невыгодно. А генерал знает свое: новый край — Туркмению нужно заселять, там размещают войска, их нужно кормить и поить, с водой плохо... Для подвоза необходима железная дорога. Словом, Анненков бушевал во всевозможных комитетах и комиссиях и добился своего. Были отпущены средства, и начались работы. Сперва все шло хорошо, потом неприятности с афганцами заставили прекратить дело.- Теперь строят опять.
— Да, да, я знаю, — машинально отвечал Владимир, нетерпеливо ожидая, что же последует
— Собственно, труднейший участок пути уже пройден, примерно на тысячу верст от моря дорога проложена. Но теперь перед строителями новая задача. Догадываетесь какая?
— Не трудно догадаться. Поскольку империя наша стала богаче...
— Совершенно верно. Стала богаче, присоединив к себе Хиву и Бухару — великолепные плодородные края. Теперь Анненкову нужно продолжить путь до древней столицы — Самарканда, а нынешнюю столицу Ташкент соединить с Петербургом. Тут надо идти через Каракумы, юго-восточную часть пустыни пересекать. Условия трудные. Снабжать строителей водой очень нелегко. А главное — заносы, пески наступают, все время приходится расчищать полотно. Надо подумать, как закреплять пески, надо выяснить водные ресурсы на местах... Словом, Анненков просит меня рекомендовать ему двоих молодых геологов. Называться они будут «аспирантами», а заниматься должны изучением песков, водных ресурсов, почвы... Условия трудные, придется...
— Я еду! — непочтительно прервал Мушкетова Владимир.
— Подумайте. Не надо торопиться.
— Я об этом не мало думал, Иван Васильевич. Я хочу работать в Азии. Конечно, Закаспийский край — это еще не Внутренняя Азия, только ее преддверие, но ведь природа там очень похожа на описанную Рихтгофеном. Поработаю... А со временем и дальше на восток попробую проникнуть. Второго геолога не ищите. Богданович непременно поедет.
Дальше дело пошло быстро. Мушкетов познакомил молодых людей с Анненковым, их зачислили «аспирантами» на постройку дороги, выдали деньги. Друзья доехали до Царицына, затем па Волге до Астрахани и на другом пароходе отправились дальше.
Они останавливались в Баку, осматривали нефтяные скважины и вышки, которых никогда прежде не видали, посетили старый храм огнепоклонников, где когда-то горел газ, проходящий по трубам из-под земли, пили в гостинице солоноватый чай — пресной водой город был беден.
Из Баку пароходом добрались до Узун-Ада, и оттуда, наконец, — до Кызыл-Арвата.
Генерал Анненков, как им сказали, уехал «на укладку». Он лично следил за тем, как наращивают новые участки пути. Придется договариваться с его заместителем князем Хилковым. О нем Владимир много слышал от Мушкетова. Родовитый, получивший блестящее воспитание, Хилков мог бы по примеру многих молодых аристократов вести беспечную светскую жизнь. Но с юности он был привержен к технике, и с годами этот интерес все возрастал. Князь уехал в Америку, работал там в железнодорожных мастерских и паровозных депо как рядовой слесарь, изучил всю сложную механику паровозостроения и железнодорожного дела. Вернувшись на родину знающим инженером, Хилков посвятил свою жизнь постройкам железных дорог в родной стране, видя в этом залог дальнейшего развития российской экономики.
— Очевидно, наши аспиранты? — неожиданно услышал Обручев. — Добро пожаловать! Рад познакомиться, Хилков.
Князь-слесарь оказался очень высоким, тощим человеком. Седая бородка, добрый и рассеянный взгляд придавали ему отдаленное сходство с Дон-Кихотом. Но в этом Дон-Кихоте были изящество и светскость.
— Как доехали? Сильно устали? — забросал он вопросами молодых людей. — Вот здесь вам придется жить. — Он открыл дверь в соседнюю комнату. — По-походному, изволите ли видеть. Пружинных матрасов нет — топчаны. Однако нужно будет здесь задержаться. Покуда стоит такая жара, полевые работы начинать нельзя. Снаряжайтесь, готовьтесь, а недельки через две отправитесь. Дадим вам двух казаков для охраны. Да, да, в одиночку ехать опасно. Случаются и открытые нападения, и из-за угла могут подстрелить...