Обряд на крови
Шрифт:
– На службе?
Мамочка Мёрфи покачала головой.
– Работа слишком действовала ему на нервы. Он… он начал отдаляться от нас, начал пить. А однажды ночью на дежурстве покончил с собой. – Она устало повернулась ко мне. – Видите ли, Гарри, мой Коллин никогда не рассказывал мне о своей работе, но я не хуже многих других умею читать между строк. Я знаю, с чем имеет дело моя дочь.
Я помолчал секунду, переваривая эти слова.
– Она здорово справляется, – сказал я наконец. – Она не просто профессионал. У
Взгляд мамочки Мёрфи вспыхнул – не сердито, скорее горько.
– Ей кажется, она оберегает меня от страшной правды, Гарри, когда я пилю ее насчет работы, а она в ответ держит все в тайне. Она, глупенькая, радуется тому, что не дает матери даже повода заподозрить все эти ужасы. Но я ведь все равно не смогу защитить ее от этого.
Я удивленно посмотрел на мамочку Мёрфи, потом улыбнулся.
– Что? – в свою очередь удивилась она.
– Теперь ясно, в кого она такая, – сказал я.
Мёрфи вернулась ко входу в палатку и хмуро махнула мне рукой.
– Это Кинкейд, – сообщила она негромко, сдавленным от напряжения голосом. – Велел передать тебе, что он на месте, но что там показался Красный Крест.
– Что? Ох, блин.
Она кивнула.
– Они раз в три месяца производят очистку подвалов. Как раз там, где прячутся Черные! Где все их гробы, и ренфилды, и собаки, будь они неладны! Мавра и ее братия ни за что не позволят, чтобы их увидели. Добровольцы из Красного Креста, можно считать, покойники, стоит им спуститься в подвал.
– Вот черт…
– Я позвоню, чтобы их задержала полиция, – сказала Мёрфи.
– Нет, – встревожился я. – Даже не думай!
– Еще как, черт подери, подумаю! – упрямо заявила она. – Люди в опасности.
– И опасность возрастет, если этому не положить конец, – возразил я. – Позвони Кинкейду, пусть попробует задержать Красный Крест. А нам надо бегом туда и уничтожить Мавру, пока на линии огня не оказались эти идиоты-добровольцы.
Мёрфи набычилась, глядя на меня.
– Не учи меня моей работе, – произнесла она чуть громче.
На нас начали оглядываться.
– Это не твоя работа, Мёрф, – возразил я. – Помнишь, я говорил тебе, что все тебе расскажу – все, без остатка. А ты в ответ согласилась полагаться на мои суждения? Что не пошлешь на все на это кавалерию?
Лицо ее сделалось прямо-таки свирепым.
– Уж не считаешь ли ты меня дурой, не способной с этим справиться?
– Я считаю, что ты на взводе, а это никуда не годится. И что ты не имеешь права позволять своим семейным делам влиять на принятие верного решения. Нельзя впутывать в эту историю смертные власти, Мёрф, – так выйдет хуже для всех. Для тебя. Для твоего отдела. Может, сегодня ты и вытеснишь этих тварей с твоей
Несколько секунд мне казалось, что она вот-вот меня задушит.
– А что, по-твоему, я должна делать?
Я посмотрел на нее в упор, не заботясь, встретимся мы взглядами или нет.
– По-моему, ты должна слушать того, кто знает, о чем говорит. Должна доверять мне, Мёрф, – как я тебе доверяю. Бери этот свой чертов телефон, передай Кинкейду, что я сказал, и спроси, где нам с ним пересечься. А потом займемся делом.
Мы и впрямь встретились взглядами, но Мёрфи вздрогнула и отвела глаза прежде, чем успела заглянуть мне в душу.
– Ладно, сделаю. Только не думай, что я из тебя потом душу не вытрясу – когда все это кончится. А теперь отойди от меня на фиг, пока телефон мне не взорвал.
Я послушно вернулся в палатку. Мамочка Мёрфи смерила меня внимательным взглядом.
– Работа?
Я кивнул.
– Однако же и спор у вас вышел, – заметила она.
Я пожал плечами.
– Мне показалось, победителем вышли вы.
Я вздохнул:
– Это мне потом еще отольется.
– Значит, вы оба уходите?
– Угу.
Пару мгновений мамочка Мёрфи переводила взгляд с меня на Мёрфи и обратно.
– Позвольте предложить вам еще гамбургер, пока вы не ушли.
Я изумленно вылупил на нее глаза.
Она положила на картонные тарелочки по гамбургеру нам с Мёрфи и протянула мне. Потом посмотрела на мои руки, на лицо и спросила:
– Вы позаботитесь о моей дочери?
– Да, мэм. Обязательно.
Ее голубые глаза вспыхнули.
– Дайте я вам еще пирога положу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Мёрфи забрала из своей машины большую спортивную сумку и поспешила за мной к Эбинизерову пикапу. Не доходя до него футов двадцать, она остановилась как вкопанная.
– Ты надо мной смеешься.
– Еще чего, – буркнул я. – Ты хотела приехать туда, где нас могут ждать неприятности, на своей машине? То-то твои доброжелатели обрадуются! Лезь в кабину!
– На чем он ездит? На угле?
Эбинизер высунул лысеющую голову из окошка.
– Понятия не имею. Обычно я отпускаю его самого искать себе пропитание.
– Мёрф, – сказал я. – Это Эбинизер Маккой. Эбинизер, это Кэррин Мёрфи.
– Ты, – неодобрительно буркнул Эбинизер. – Слыхал я, ты пару раз мальчика здорово прижимала.
Мёрфи насупилась:
– Кто вы, черт возьми, такой?
– Мой учитель, – вполголоса пояснил я. – Друг.
Она покосилась на меня и прикусила губу. От ее взгляда не укрылся дробовик на задней стенке кабины.
– Вы приехали нам помочь?
– Ну, если ты не считаешь меня старой развалиной, – ехидно ухмыльнулся он.