Обряд на падающую звезду
Шрифт:
– Этого я не могу, – погрустнела отзывчивая женщина. – Чтобы взять что-то из своих вещей до выписки, нужно разрешение лечащего врача. Но, если хочешь, могу дать свой! Только недолго.
Катя схватила дешевенькую раскладушку и набрала домашний номер. После десятого гудка она поняла, что дома Нинки нет. Точно! Затем она набрала ее сотовый, и наконец-то с третьего гудка Нина ответила:
– Да!
– Нин, привет! Это я!
– Что еще за «я»?
Вот коза! Переживать должна, а она ее даже не узнает.
– Я – это Катя Свечина! Что, неужели даже не заметила, что соседки
В трубке воцарилась тишина, которая затем взорвалась истошным девичьим криком.
– Катюха-а-а-а! Ты живая!!! А я все морги обзвонила! Все больницы! Где ты! Что с тобой?!
– Да уже все в порядке, – улыбнулась Катя. Как же здорово, что в жизни есть люди, которым ты небезразлична! – В больницу попала. Случайно!
– В какую? Срочно говори! И палату! Мне вчера зарплату подкинули, так что за квартиру не переживай! А я сейчас соберусь и приеду к тебе! Что тебе привезти?
– Я в горбольнице. В интенсивной терапии. Палата… Не помню. Но можно узнать на вахте.
– Все! Поняла! Побежала в магазин. А что тебе можно?
– Да ничего не надо! Тут шикарно кормят! – заверила ее Катя, но подруга тут же возразила:
– Что-о-о? Не смеши меня! Первый раз слышу, чтобы в больницах хорошо кормили! Лучше скажи, что на халяву и уксус сладкий!
– Это точно! – тихо рассмеялась Катя. Все-таки повезло ей с Нинкой. Веселая, отзывчивая, нежадная! И надо же было встретиться совершенно случайно в Интернете, где Катя дала объявление, что ищет работающую, без вредных привычек соседку для снятия недорогой двушки. – Ладно, Нин, я тебя жду!
И нажала отбой.
– Спасибо! – Она отдала мобильник медсестре.
– Сестренка? – улыбнулась та.
– Нет. Подруга!
– Повезло с подругой! Сейчас редко таких встретишь… – порадовалась за нее медсестра и ушла.
Затем события полетели своим чередом. Уколы, осмотр, обед, сон, а после сна пришел доктор в маске и поставил капельницу. Он делал все молча, даже не поздоровался, и почти сразу же ушел. То, что в капельнице не лекарство, Катерина поняла, когда ее начало потряхивать, затем была одышка, как перед приступом астмы. Казалось, что сердце колотится где-то у самого горла, а тело свело судорогой.
Из последних сил Катя дотянулась трясущейся рукой до иглы, выдернула ее из вены и провалилась в темноту.
Очнулась она, когда за окнами было уже темно. В палате горел ночник, а рука занемела от еще одной капельницы. На сей раз там был действительно лекарственный препарат.
То, что она не одна, Катя заметила не сразу. Услышав тихое сопение, она приподнялась на кровати и села, разглядывая довольно импозантного мужчину в строгом темном костюме, поверх которого был накинут больничный халат.
Гость спал, сидя на кресле, вытянув длинные ноги. Голова упала на грудь, выставляя на обозрение коротко стриженный затылок.
Вот так новость! Кто это?!
– Эй! – немного поколебавшись, крикнула Катерина. – Э-ей! Вы кто? И что вы забыли в моей палате?
Мужчина вздрогнул, просыпаясь, взглянул на нее и тут же поднялся.
– Катюш, как ваше здоровье?
– Это снова вы? – Катя потерла виски, вспоминая встречу с этим парнем. – Скажите
– Честно? – Он улыбнулся так тепло и нежно, что Кате стало стыдно. Мужчина переживает, заботится, а она: чего надо?!
– Честно…
– Мне бы и самому это хотелось знать. – Он сел на стул, стоявший у кровати, и уставился на нее, словно пытался что-то вспомнить. – Катя, я, наверное, задам вам сейчас дурацкий вопрос, но скажите: до нашей трагичной встречи мы с вами нигде не встречались?
– Нет. Не знаю… А что?
– Просто интересно, у одного ли меня такое странное ощущение, будто мы были знакомы.
– При нашей первой, точнее, второй встрече (первый-то раз я была без сознания) мне показалось, что вы слегка напоминаете мне одного человека, с которым я встретилась в больнице еще в подростковом возрасте. Но только слегка. А сейчас я смотрю на вас и понимаю, что, пожалуй, у вас нет ничего общего. Телосложение другое, волосы. Да все! И ваше имя… Ммм… – Она помолчала, вспоминая.
– Яр! – подсказал он.
– Вот. И имя другое. А вы? Как вы думаете, где вы могли меня видеть?
– Не знаю. В больнице… Первый и единственный раз я попал туда после школы. Из-за аварии. Только я ничего не помню. Скорее всего, из-за травмы головы и антидепрессантов. Ведь в той аварии я потерял маму…. А потом меня выписали. И больше я в подобные заведения – ни ногой! Нет, мы, наверное, все же не встречались. Просто ты показалась мне знакомой. Поверь, если бы мы действительно были знакомы раньше, я бы тебя не забыл.
– И я… – Катерина улыбнулась. И помрачнела. – Сочувствую. Я тоже попала в аварию. Только мне было четырнадцать. Должно было исполниться пятнадцать.
– И? – Ярослав задержал на ней взгляд.
– И исполнилось, как видишь! Потом шестнадцать, и так по порядку, – попыталась она, шутя, сменить тему. Но Яр был непреклонен.
– Ты тоже потеряла в той аварии кого-то из родных?
Катя сглотнула и посмотрела ему в глаза.
– Всех.
– Сочувствую.
– Не нужно! Сама виновата. Правильно же говорят – бойтесь своих желаний…. Ну, или платы за них тоже.
– Расскажешь?
– Нет! Ни за что! – Катерина натянула одеяло повыше, словно хотела спрятаться от его расспросов. – Это была роковая ошибка. Никто не любит признаваться в своих ошибках. Но поверь, я расплачиваюсь за нее до сих пор.
– Ладно. Нет так нет, – вдруг легко согласился Яр. – Значит, ты воспитывалась в детдоме?
– Нет. – Катя снова внимательно посмотрела на него. Вроде бы проявляет сочувствие, но почему она не может отделаться от ощущения, что он попутно еще и пытается все о ней выяснить. – Меня воспитывала тетя. Сестра отца. Стала моим опекуном. Короче говоря, надеюсь, мы с ней помогли друг другу не сдохнуть от одиночества. Она никогда не была замужем. Детей нет. Ну, а я в одну минуту стала сиротой. После школы я уехала учиться в город. Потерялась и прекратила с ней какие бы то ни было контакты. Я понимаю, что поступила ужасно, но не могла отделаться от мысли, что она винит меня в смерти всей нашей семьи. Я не могла больше жить с чувством нескончаемой вины! Я заплатила за все! Я имею право отдохнуть!