Обряд посвящения
Шрифт:
Гарпия занесла лапу над торсом Дина и блеснула жутким набором когтей, явно намереваясь вспороть ему живот.
Уголком глаза Сэм видел, что Бобби перезаряжает пистолет, но понимал, что с такого расстояния от пистолета особой меткости ждать не приходится. Сэм же мог сделать точный выстрел из винтовки. Люцифер исчез, и нужно было поверить, что гарпия действительно нависает над Дином, а не наоборот.
Когда Сэм положил палец на спусковой крючок, Бобби выстрелил. Пуля прошла сквозь перья. Сэм улыбнулся и выстрелил.
Пуля из винтовки ударила гарпию в верхнюю часть спины, слева от позвоночника.
Дин выкатился
Гарпия пошатнулась, широко раскинув крылья, упала на колено и закашлялась кровью.
Сэм передернул затвор и выстрелил еще раз.
Те рухнула лицом вниз. Ее правая нога дернулась раз–другой.
— Нож! — потребовал Дин.
Сэм вытащил свой нож и снизу бросил его Дину рукоятью вперед.
Дин поймал нож в воздухе, одной рукой перевернул гарпию, а другой вогнал кончик лезвия ей в сердце.
— У нас нехватка ножей! — заорал Бобби. — А Ло начинает беспокоиться.
Дин осмотрелся и потянулся к земле:
— Нашел.
Он взглянул на Сэма и одобрительно кивнул:
— И снова, отличный выстрел.
Сэм коротко улыбнулся.
Дин, разведя руками, отошел:
— Ладно, я был неправ.
— Не могу поспорить.
Сэм последовал за ним, чувствуя, как угасает улыбка. Трудно будет снова завоевать доверие Дина, если не получается поверить самому себе. Над этой стороной вопроса он все еще работал. Но был рад, что Люцифер не явился, чтобы снова твердить об этом.
С пронзенными сердцами, гарпии оставались без движения. Охотники схватили их за щиколотки и оттащили к ближайшему кострищу, где выложили рядком, с ног до головы обрызгали жидкостью для розжига и подожгли.
А потом стояли с наветренной стороны и в молчании наблюдали, как горят сестры.
Дин взглянул на Бобби:
— Ну что, всё?
— И какой осёл оставит неприсмотренный костер?
— Точняк, — Дин достал из кармана куртки флягу. — Не хотелось бы упустить нашивку [2] .
2
«Не хотелось бы упустить нашивку» — речь о скаутских нашивках, которые зарабатывают за определенные достижения.
Он глотнул из фляги и отошел от погребального костра на несколько шагов.
Его место рядом с Сэмом занял Люцифер и принялся греть руки над огнем:
— Точно как дома!
Сэм зажмурился, сильно надавил на шрам, досчитал до трех и снова открыл глаза. Люцифер исчез, и вернулся Дин.
— Птички пережарились, полковник, — сказал он.
Бобби, проигнорировав подколку, довольно кивнул. Они забросали землей угасающее пламя. От гарпий осталось не больше, чем от сгоревшей листвы.
Отдалившись на безопасное расстояние от охотничьих угодий гарпий, они анонимно позвонят в полицию, чтобы останки жертв обнаружили и опознали. А пока Сэм спешил по оленьей тропе, ведущей обратно к дороге, пытаясь угнаться за братом, который уж чересчур торопился. Бобби, помня о неровной земле, шагал в умеренном темпе и держался позади.
Поравнявшись с братом, Сэм поинтересовался:
— Всё нормально?
— Ага. Хорошо.
Сэм пару раз втянул воздух и сморщил нос:
— Что это за запах?
— Ты не захочешь этого знать, — проворчал Дин.
ГЛАВА 2
Тора
Из всех людей самой легкой жертвой казался тучный водитель с багровым лицом и тяжелым дыханием, белая нарядная рубашка и черный жилет на нем трещали по швам. Но если с ним внезапно что–то случится, автобус, скорее всего, не сможет завершить маршрут. Лучше отказаться от маленькой награды во имя крупного приза. Еще одно испытание его терпению.
Когда автобус приблизился к перекрестку трассы 38 и Крессен–бульвар, Тора сел прямее, внимательно поглядывая направо и налево, и рассматривая быстрый в час пик транспортный поток. На его красноватом лице расплылась широкая улыбка. Когда автобус замедлил ход, несколько пассажиров встали и потянулись к выходу. Бросив хитрый взгляд в сторону водителя, Тора последовал за остальными пассажирами к задней двери, пригнув голову и повернувшись боком на выходе. Едва за ним с шипением закрылась дверь, он постучал по ней заостренным кончиком трости — действие осталось незамеченным и для вышедших, и для оставшихся в автобусе. Люди переходили перекресток или целенаправленно направлялись вдоль 38 трассы, а Тора остановился около светофора, будто не мог решить, куда двинуться дальше.
Кто–то наклеил на столб уйму одинаковых цветных листовок, будто опасался, что они истреплются, и тогда хоть одна да и продержится до десяти утра воскресенья. Торговая палата спонсировала парад к пятидесятилетнему юбилею Лорел — Хилла, который должен был начаться в «Броад&Мейн», что значилось как Классический деловой район. То, что город планировал празднество, показалось Торе забавным. Он хохотнул низко и рокочуще.
Плотный поток транспорта на Кроссен–бульвар и шоссе 38 подчинялся механическим командам болтающегося над ними светофора. Водители вполне предсказуемо испытывали на прочность свою удачу, проезжая на желтый сигнал, в последнюю секунду нажимая на тормоза и неохотно уступая дорогу. Условия были самые подходящие, но Торе требовалось несколько секунд, чтобы охватить побольше пространства.
Сперва самое важное. Он смотрел на Кроссен–бульвар, пока несколькими перекрестками далее не заметил исчезающий вдали автобус, из которого недавно вышел. Прижав к виску указательный и средний пальцы, он вызвал в уме образ водителя. Через пару секунд воображаемый образ изменился и стал передаваться в реальном времени. Тора заглянул в салон, услышал тяжелое дыхание водителя, смотрел, как его тяжелая ступня жмет на газ. Перед автобусом появилась развилка. Водитель повернет направо либо налево, либо…