Обряд в снежную ночь
Шрифт:
— Нет. Либо ты уходишь сейчас, либо остаешься со мной. А если сбежишь, я не пойду за тобой, а самой тебе никогда не выйти живой из леса. Решай.
Принцесса сглотнула, понимая, что обречена на жизнь с отшельником, когда родилась принцессой, и, сжав пальцы в кулаки, безжизненно прошептала:
— Я останусь с тобой.
Мужчина кивнул, и наклонился к ней. Поднял на руки, прижимая к своему телу, и побрел в сторону избушки. На его лице не было ни одной эмоции, но сердце билось очень часто. Он нашел свою женщину и больше не отпустит. Сиена смириться, другого выбора он ей не даст, а то, что
Виторги не отпускают своих женщин. И пусть его пара не отличается кротостью и доброй душой, но это его женщина. Ситар тоже не идеальный, скорее прокаженный, но Луна подарила ему истинную, и он ее никогда не отпустит.
Глава 28
Кассандра проснулась с улыбкой на губах. Она никогда не думала, что быть любимой это так чудесно. Ее сердце так часто билось, что не могла спокойно дышать. Девушке совсем не верилось, что такое счастье случилось именно с ней. Она была счастлива, что отправлюсь в это путешествие. А ведь она так боялась, считала, что ее судьба была предрешена, верила в то, что отправляется на смерть, а получилось, что попала в новую жизнь.
Девушка посмотрела на кровать и с сожалением увидела, что мужчина ушел. Ну это понятно, дела. Ее мужчина — верховный альфа, у которого свои обязанности, а она жена, его помощница. Она не могла нарадоваться, что Ревальд, несмотря на ее страх и скованность, показал, что такое любить и быть любимой.
Все было хорошо кроме одного — плохого предчувствия. Оно не давало покоя, волновало душу, заставляя вновь и вновь оглядываться по сторонам, ожидая плохих вестей.
Кассандра поднялась и посмотрела на старый сундук, на который она сложила свои вещи. Натянув платье и теплые чулки, заправила постель и пошла в горницу, желая привести себя в порядок. Через некоторое время чистая и заплетенная она месила тесто на лепешки, посматривая на печь, куда только что поставила пирог и где уже подходила гречневая каша с мясом, которое тушила больше часа. Оставив на столе приготовленные заготовки, подошла к окну, но никого не увидела. Лишь с труб шел дым, а значит, женщины уже готовили. Решив, что лучше дождаться мужа и не бродить по тропинкам в неведении, девушка осталась дома, возвращаясь к столу. Сегодня она нашла много продуктов в шкафах и поэтому с радостью готовила, вкладывая душу.
Настроение было солнечным, девушка чувствовала себя замечательно. Как никогда. Пока хозяйничала, думала о своем мужчине, загадочно улыбаясь. Нежная песня слышалась в избе, наполняя светом и теплом. Красавица тихо пела, не в силах сдержать эмоции.
Когда пирог был готов, вытащила его и выложила на поднос. Пахло невероятно, соблазняя попробовать кусочек, но Касси готовила сюрприз мужу, желая порадовать. Обмазав медом, поставила на стол, где уже стоял казан с тушеным мясом и гречкой. Крупы оборотни приобретали на рынке, меняя за мех или покупая. Завтрак был готов.
Улыбнувшись, Кассандра сняла платок и внимательно оглядела комнату, задерживая внимание на угощениях. Она надеялась, что ее мужчине понравится. Решила пройти к окну, как вдруг вздрогнула, когда услышала.
— Надеюсь, ты улыбаешься, думая обо мне?
Девушка смутилась, щеки покраснели,
— О тебе.
Мужчина довольно кивнул, почти оскалился, выражая свой восторг. Шрам на его лице стал выделяться сильнее. Он скинул меховую накидку и направился к девушке. Кассандра затаила дыхание, наблюдая, как муж движется к ней, не зная, как себя вести. Все в ней трепетало от счастья от предвкушения.
Притянул девушку к себе, верховный альфа прикоснулся к меловым губам, сладко лаская, вызывая трепет в сердце. Он жадно обнимал хрупкую талию, контролируя каждое движение, чтобы не причинить боль своими сильными руками. Она была для него всем. Ревальд не хотел отпускать свою жену, но им еще многое нужно было сделать перед тем, как отправиться в путь.
Оборотень ласково провел по щеке и произнес:
— Через несколько часов мы отправляемся в путь.
— Хорошо. Может, позавтракаем? Я приготовила… — Кассандра показала рукой на стол и договорила: — пирог.
— Отлично. Перекусим, и можно будет отправляться в путь.
Кассандра нежно улыбнулась ему, и ласково прошлась по груди пальцами, отчего оборотень испытал дрожь. Ревальд тяжело вздохнул, уничтожая в себе желание унести жену в спальню, чтобы насладиться ее нежностью и страстью. Он хотел предложить пойти в общий дом с ароматными лакомствами, где должны были накрыть на стол, как девушка выдохнула:
— Еще лепешки и кашу с мясом.
— Сам себе завидую, — довольно заявил верховный альфа, вновь прижимая к своему напряженному телу, и предложил: — Тогда если ты не против, приглашу брата и друга. Креван как раз захватит окорок дистора.
Девушка непонимающе посмотрела на верховного альфу и поинтересовалась:
— Дистор?
Мужчина ухмыльнулся и довольно проговорил:
— Мясо дикого снежного животного. Тебе понравится.
Она кивнула, а потом с грустью наблюдала, как ее муж направился к двери, но потом резко остановился. Ревальд повернулся и, быстрыми шагами преодолев расстояние между ними, заключил девушку в свои объятия. Он со всей страстью поцеловал свою нежную девочку и хрипло выдал:
— Я все утро думал только о тебе. Ты свела меня с ума, девочка.
Кассандра с любовью смотрела на сильного мужчину, а потом потянулась, встала на цыпочки, и сама поцеловала в губы. Ее нежные прикосновения творили невероятное с мужчиной, и он радовался, что обладал силой альфы и мог сопротивляться инстинктам, в противном случае его маленькая знахарка испугалась его. А она слишком много для него значит. Ревальд сделает все для своей пары, только чтобы видеть радость в глазах, и знать, что именно он делает ее такой.
Кассандра улыбнулась и еле слышно прошептала:
— Я так счастлива, что ты у меня есть. Не потому что спас, потому что сделал счастливой.
Мужчина обнял свою пару, наслаждаясь ее запахом, теплом и любовью.
Ревальд покинул горницу и девушка начала готовить на стол, протирая посуду, расставляя, ожидая оборотней.
Послышались шаги и в избу вошли два брата и Хантер. Последний держал в руках копченый окорок мяса, и выгрузив на стол, порезал его на куски, сетуя, что так коптить в его хорме не умеют.