Обряд ведьмы
Шрифт:
– Как тут выберешься? И найти его даже не смогли. Кто полезет в болото? Семья тут же, что смогли собрали и уехали. И вовремя. На следующую ночь и дом под самую крышу утоп.
– Страшно так-то, – вздохнула я. – Наш дом крайний к лесу.
– Главное, чтобы не крайний к болоту. Этот случай давно был. Лет тридцать назад. Мне мой дедушка рассказывал. С тех пор никто не сражается с болотом. Сразу же переезжают.
– Да уж, нарассказывал ты мне страшилок, я теперь не усну, – улыбнулась я.
– Просто предупредил, – не то серьезно, не то опять с шуткой ответил он. – Ну что – давай
Мы вернулись обратно к дому. Илья выкатил свой велосипед, и повел меня в сторону Верхних Зыбунов. До самой лесополосы нам так и не встретился ни один человек. Как только мы повернули от последнего, немного покосившего дома, и нырнули под кроны деревьев, так дорогу сразу же развезло, и влажная глина стала липнуть к подошвам. В этом месте было как-то жутковато. С обеих сторон блестела зеленоватая вода. Поваленные деревья торчали корнями к верху. Крыши затопленных домов зловеще темнели в глубине леса. Забор из бревен подходил к самой дороге, но вчера в тумане я его видимо не заметила.
– А кто-нибудь пытался забраться в эти дома, – спросила я, окидывая дома подозрительным взглядом. – Ну, там вещи, может быть, достать?
– Ага, было такое, – кивнул Илья. – Мне дед историю рассказывал про нашего соседа дядю Гришу, который утонул лет пять назад. Так вот, когда в деревне дома только начали под воду уходить, он ещё подростком был, едва шестнадцать исполнилось. Вот он нырял и доставал что-нибудь хозяевам. Но однажды с ним там произошло кое-что. Деда говорит, что он раньше нормальный был парень, а после того случая «кукухой» поехал.
– Расскажи, – попросила я, хотя слушать эту историю здесь, на болоте, было страшновато.
– Дядя Гриша в молодости очень видный был – красивый, жилистый, ловкий, да и в зрелом возрасте, как я его помню, тоже был мужик хоть куда, – стал рассказывать Илья:
«Когда дома стали под воду уходить хозяева едва умудрялись на улицу выскочить, ничего с собой не успевали захватить, всех пожитков лишались. Всей деревней, конечно, помогали несчастным. Новые дома ставили, где посуше, да повыше. Подальше от затопления. Некоторые пытались что-то выудить из затопленных домов. Как ни стращал тогдашний староста, а люди всё равно хотели какие-нибудь вещи достать.
Ловчее всех Гришка оказался, мог долго под водой не дышать. То семейный фотоальбом вытащит, то гармонь достанет, то пластинки выудит. Староста ругался, побивал даже Гришку. Караулил до самого заката, чтобы никто к домам не подплывал. А люди всё одно, к Гришке бежали, рублем умасливали, то одно найти, то другое.
Однажды затопило большую избу-пятистенку. Богатый дом был. Только и осталось, что крыша торчит из темной воды. Ну Гришку и уговорили, достать что-нибудь.
Посмотрел Гришка на затопленный дом и согласился. Тогда лето было, жара. Отправился он в одной майке и шортах. Босиком. Так сподручнее. Взял лодку, чтобы до дома доплыть, и опять же какое найдет имущество, чтобы было куда сложить, не на себе же тащить.
На закате отправился к затопленному дому. Осторожненько подгреб к чердачному окошку, всмотрелся. Темная вода залила полчердака. Нахмурился. Так сложнее, надо лючок найти, через который
Гришка посветил фонариком. Брал на дело всегда с собой фонарик трофейный. Ещё дедовский. Тот его из Германии привез. Водонепроницаемый.
Свети не свети, а тьма тьмущая, ничего не видно. Водоросли да поднятый со дна ил. Что там могло уцелеть? Всё в непригодность пришло. Если только цацки бабские. Марья Андреевна, хозяйка, наказывала, что они у зеркала-трельяжа остались в шкатулочке.
Гришка взял веревку, обвязал себя за пояс и привязал к стропилам. Он так всегда делал, чтобы найти выход наверх. По потемкам сложно люк отыскать. Набрал побольше воздуха и прыгнул. В ушах зазвенело. Гришка поводил фонариком в поисках зеркала. Ужас, сколько тут было водорослей. Как лес водяной. Поискал, поискал и наверх. Вылез, уселся на пол, тяжело дыша. Смотрит вся белая майка стала в зеленых разводах.
Вдруг смешок какой-то, как девичий. Гришка заозирался. Откуда здесь девке быть? Любая побоится сюда прийти. Выглянул в окно – нет никого. Солнце уж к лесу клониться. Поторапливаться нужно.
Снова вдохнул полные легкие и сиганул. Дом-то большой. Трудно зеркало отыскать. Особенно когда лес водорослей. Поводил фонариком. Опа! Что-то блеснуло впереди. Никак зеркало свет от фонарика отразило. Гришка туда. Почти доплыл, да вот веревки не хватило. Хотя вроде бы достаточно длинную взял. Ещё бы чуть-чуть. Гришка уж отчетливо видел и зеркало, и шкатулку злополучную. Но отвязываться побоялся. Своя шкура дороже.
По веревке обратно и выбрался. Сел на подоконник и не знает, что делать. Домой что ли возвращаться, другую веревку взять, длиннее прежней. Завтра вернуться и снова счастья попытать. Уже веревку от стропил отвязал, в кольцо скрутил и в лодку бросил. Ногу уж перебросил, как вдруг опять смешок.
Гришка резко обернулся и краем глаза заметил, как будто что-то на миг показалась из воды, в том месте, где был люк. Склизкое и чешуйчатое. И снова запахло речной рыбешкой. Темная вода пошла волнами. Никак большая рыбина выскочила на чердак и теперь не могла найти дорогу обратно.
Парень спрыгнул вниз и стал водить руками под водой. Тщетно. Как вдруг что-то холодное и гладкое коснулось его голых лодыжек. Гришка отскочил и попал ровно в отверстие. Неожиданно и резко ушел под воду, не набрав достаточно воздуха, да ещё больно стукнулся локтями об края люка. Фонарик выбило из руки, и он быстро пошел ко дну. Гришке было жалко терять дедов подарок, и он нырнул за ним. Фонарик лег на пол, от соприкосновения с дном, поднялся мелкий ил. Гришка дотянулся до фонарика, как вдруг что-то жесткое, как будто водоросли, окрутили его голые ноги.