Обрыв
Шрифт:
На четвертом я осмелился обернуться. Но никто не карабкался за нами из темноты, фонарик осветил лишь туман, тянувшийся из кабины через люк.
— Он словно поднимается… — пробормотал я, потирая саднящее запястье. — Как твои раны?
Дима сидел рядом и ерошил волосы побелевшими руками.
— Он был нормальный. А я стрелял в него, Серег. Я убил ребенка! — Губы дрожали, мокрые от слез. — Я не хотел так… я не…
— Знаю. — Я обнял брата, прижал к себе, сколько хватило сил. Хотелось выдавить всю боль из этого тела,
Ложь, за которую мне никогда не будет стыдно. Дима вырвался из моей хватки.
— Зачем ты так говоришь? Нет, я видел, это был мальчик, Славка, понимаешь? Это был он!
— Дима, брат…
Из шахты потянуло мясом. Над головой взревела сирена.
— Да твою ж мать!
Дима вскочил и бросился к лестнице. Прежде чем бежать за ним, я плюнул на распоротый вещмешок. Там ничего не осталось.
Самосбор может занять один этаж, а может расползтись на все пятьдесят. По одной из многочисленных догадок, так он преследует бегущих, хоть Вовчик и утверждает, что это бред. Но даже бывший ликвидатор не знает всей правды, потому-то здесь каждый и верит в удобное.
— Погоди, — я окликнул брата на шестом. Отсюда сирена слышалась слабее. — Да не лети ты так!
— Я должен сказать им сам! — бросил он через плечо.
Пришлось высказать все, что думал в тот момент об этой затее, но догнать упрямца мне удалось лишь у квартиры напротив. Мы секунду пялились на узкую полоску света из приоткрытой двери. Здесь никто не оставляет гермозатворы открытыми, тем более ночью.
Дима вошел первым.
Пропитанный кровью ковер я увидел уже из-за спины брата. Два тела с обглоданными лицами смотрели в потолок остекленевшими зрачками. Ноги сами погнали меня обратно в прихожую.
Я прислонился к стене и закрыл глаза. Так легче, когда ничего нет. Эмоции слились воедино, мягкие, словно пластилиновые твари, они меняли одну причудливую форму на другую. Всмотрелся во тьму, пытаясь различить хоть что-нибудь, но понял: осталась лишь усталость.
— Это я предложил спуститься. Дважды я. Если бы не… — донеслось из комнаты.
— А я притащил тварь сюда. — В ответ захотелось рявкнуть. — Не смей мазаться этим дерьмом в одиночку. Не мы их убили, черт бы тебя драл!
До меня дошло, что сирена уже несколько минут как слышится гораздо ближе. Будто уже с пятого. В коридоре загорелся красный свет, на долю секунды опередив мысль.
— Самосбор. Пошли отсюда, — мне пришлось вернуться в комнату и буквально силой тащить брата за собой.
— Да-да, иду, пусти.
Он вытолкнул меня на самом пороге, щелкнул замками за моей спиной.
— Что ты творишь?
— Послушай, брат, я пока сам, ладно? — его голос с трудом различался за дверью и воем сигнала. — Мне нужно все обдумать. Одному. Так будет правильно. Иди домой.
— Да что ты мелешь? Мертвецам
Я орал и колотил в стальную обшивку без толку. Слюна из охрипшего горла смешалась с кровью на сбитых ладонях.
— Что происходит? — Поля стояла сзади, на пороге нашей квартиры. — Где Дима?
— Все нормально, — просипел я. — Хорошо, да. Дима пока побудет у соседей.
Я подошел и мягко втолкнул женщину в прихожую. Закрыл за нами дверь.
— Все остальные дома?
— Ира в ночную, Алина у подруги осталась. Подожди, но что с Димой? — тетя безуспешно пыталась поймать мой взгляд. — Что он там делает? Куда вы опять лазили?
— Так надо, — отрезал я, делая вид, что проверяю затвор.
— Ты дебил? — из комнаты вышел Вовчик. — Вот скажи, малой, ты совсем дебил — сюда это тащить?
Я дернулся, будто протез тельняшки прилетел мне под дых. Но ликвидатор говорил про мой халат, заляпанный слизью со спины.
— Живо отмываться!
Стальная клешня крепко схватила меня за шкирку, потянула за собой и бросила на дно ванной прежде, чем я успел сказать хоть слово. Когда только успел батарею поставить?
— Вова! Да подожди ты, дай нам поговорить!
— Отвали, карга старая, не до тебя!
— Сергей, скажи правду! Что произошло? Вы опять туда спускались? Зачем?
Полина осыпала вопросами, пока Вова поливал меня из душа. Ледяная вода заливала глаза и нос, бывший ликвидатор не церемонился.
— Раздевайся, — бросил он, когда напор ослаб, а трубы загудели, извещая о конце дневного лимита. — Полностью.
— Сергей! Ответь мне.
— Тебя хорошо слышно, Полина! — крикнул я, отплевавшись. — Обещаю, что все расскажу. Чуть позже, пожалуйста.
В следующую секунду Вова навис надо мной с банкой хлорки.
— Нет!
— Да.
Я успел закрыть глаза прежде, чем тельняшка щедро посыпал порошком одежду и всего меня.
— Сука ты!
— Сиди, не рыпайся. Сейчас еще воды принесу.
От холода трясло так, что вот-вот, казалось, раскрошатся зубы, а моя кожа грозила превратиться в один большой ожог уже через несколько минут. Но это хоть как-то позволяло отвлечься от картин, мелькающих перед глазами.
«Дядя Сергей, можно с вами?»
Дима был прав. Мы виноваты. Я виноват. И не отмыться ни водой, ни хлоркой. Стоило только представить, куда такие мысли могут завести моего брата, оставшегося взаперти наедине с трупами, и сразу хотелось разбить голову о кафель.
Вова вернулся с наполненным тазиком.
— На, — протянул мне губку. — Вылазь и отмывайся. Придурок.
Даже отмытое от хлорки тело продолжало невыносимо ею вонять. Я едва успел завернуться в колючее полотенце, как из прихожей послышался стук.
— Пустите меня. Сергей, пусти! — Димин голос за дверью.