Обрывистые берега
Шрифт:
— А я еще помню, как называется удар правой руки в левую челюсть, хотя боксом занимался по-школярски.
— Напомните, пожалуйста, может быть, и в моей памяти этот термин всплывет. — Улыбка на лице Яновского была озорной, словно он разговаривал не со следователем, который подлавливает его на чем-то тонком, а с другом, сидя в пивном баре и потягивая из пузатых кружек "Жигулевское" бочковое пиво.
— Этот удар в боксе называется "правый хук". Вспомнили? У Николая Королева и у Попенченко эти удары были коронными. Этими ударами они часто посылали своих противников в нокаут.
Яновский, сморщившись, принялся ладонью
— Да, да, вспомнил… Совершенно верно — хук!.. Есть еще один страшный удар в боксе. Его называют апперкот. Помните? Это когда бьешь снизу в подбородок.
Следователя начинало раздражать, что допрос Яновский упорно хотел превратить в товарищескую беседу о спорте.
Ладейников закурил.
— А мне можно? — спросил Яновский и опустил руку в карман пиджака.
— Вам пока нельзя, — сухо ответил Ладейников.
— Жаль. У меня наркомания курения.
Ладейников взглянул на часы.
— Минут через двадцать мы сделаем перерыв, и вы можете покурить в коридоре или выйти на улицу.
Запрет курить, когда сам следователь курит, заметно подействовал на Яновского. Оживление на его лице потухло, и весь он как-то сразу сник, сжался, будто его ни за что ни про что оскорбили, а защищаться не разрешают.
— В самом начале допроса я вас предупредил, гражданин Яновский, что вы должны говорить только правду. Вы расписались, что за дачу ложных показаний готовы нести ответственность по статье сто восемьдесят первой Уголовного кодекса РСФСР.
— Как я должен вас понимать? — встрепенулся Яновский, выкинув перед собой растопыренные пальцы рук. — Я говорю вам только правду!.. Да, собственно, и вопросов по существу с вашей стороны не было. О какой моей неправде вы говорите?
— Вопрос с моей стороны был. И вопрос существенный, — вел свою твердую, ранее намеченную линию Ладейников.
— Повторите, пожалуйста, ваш вопрос, — оправился от растерянности Яновский.
— Я вас спросил: имели ли вы разряд по боксу, на что вы мне ответили, что разряда не имели. Так?
— Так.
— Разряда не имели?
— Не имел! — Хотя голос Яновского и дрогнул, но взгляд его перед взглядом следователя устоял.
Ладейников достал из папки телеграфный бланк с почтовым штемпелем и машинописным текстом и, положив его на стол перед собой, разгладил ладонью.
— А вот из Одессы на наш запрос вчера получен ответ. Читаю его: "Боксом Альберт Валентинович Яновский занимался с тринадцати лет в обществе "Динамо" у тренера Шундика. В пятнадцать лет занимался по первому разряду среди юниоров, в семнадцать лет получил звание кандидата в мастера. В шестьдесят втором году завоевал звание чемпиона Одессы среди юниоров в среднем весе. Председатель общества "Динамо" Стрельников". — Постукивая горящей сигаретой о свинцовую пепельницу, изображающую свившуюся змею, поднявшую голову и готовую к мгновенному броску на жертву, Ладейников пристально следил за выразительным лицом Яновского. — А ведь вы расписались, что будете говорить только правду. Вы расписались, что за дачу ложных показаний вы готовы нести ответственность согласно статье Уголовного кодекса РСФСР. Что же вы молчите? Вы давали такую подпись?
— Давал. — На лбу Яновского выступила испарина. Большим пальцем левой руки он нервно кромсал длинный ноготь на среднем пальце.
— Значит, вы дали ложное показание?
— Не понимаю одного, товарищ следователь… —
— Чего вы не понимаете?
— Какая связь между моим занятием боксом в молодости и тем, что я оказался жертвой нападения на меня со стороны Валерия Воронцова? Я фигура потерпевшая, а вы разговариваете со мной так, словно в этой ситуации виновен не Воронцов, а я.
— Этот вопрос мы установим в процессе расследования. А что касается связи между вашими успехами в боксе и тем, что Валерий Воронцов нанес вам колющий удар обломком шпаги в левое плечо, то на этот счет есть доказательства этой связи.
— Я их не вижу.
Ладейников из папки извлек фотографию Валерия и, повернув ее к Яновскому, приподнял над столом.
— Любуйтесь своей работой!.. Сильный хук правой рукой в левую скулу, с переломом нижней челюстной кости. Это свидетельствует рентгенограмма и заключение судебного медэксперта. — Ладейников достал из папки черный лист рентгенопленки с приколотым к ней скрепкой листком описания травмы и поднял ее так, чтобы Яновский мог видеть снимок на фоне светлого окна. — После такого удара некоторые боксеры навсегда прощаются с боксом. А вот полюбуйтесь фотографией Валерия через три часа после вашего коронного удара без перчатки.
С фотографии на Яновского смотрел Валерий. Его левая скула и щека настолько распухли, что отечность закрыла левый глаз и обезобразила лицо.
— Узнаете?
— Я не трогал его пальцем! — Голос Яновского старчески дрожал.
— А Валерий Воронцов в своих показаниях сообщает, что когда вы прибежали со двора, где собирали разбросанные им листы вашей диссертации, то в первую же минуту нанесли ему сильный удар кулаком в левую скулу. От этого удара он упал на пол и потерял сознание. Поднялся не сразу. Когда он с трудом поднялся, у него сильно кружилась голова.
— Валерий лжет! — Тонкие губы Яновского сошлись в твердой складке.
— А кто же его так обезобразил? — спросил Ладейников. — За полчаса до того, как Валерий развеял по двору рукопись вашей диссертации, его видели Эльвира Радова и дворник Петров Семен Кузьмич. Оба свидетельствуют, что лицо его было чистое, сам он был спокойный и никаких следов травмы на лице его не замечалось. А ведь здесь… — Ладейников потряс перед собой фотографией. — Здесь серьезная травма. Даже при падении на твердый предмет такой глубокой травмы быть не может. Причем кожа на левой скуле совершенно не повреждена. Такой удар мог быть совершен только кулаком и ни в коем случае не палкой, не камнем и не металлическим предметом. Об этом тоже есть заключение судебно-медицинского эксперта. А мы верим нашей медицинской экспертизе.
Ладейников посмотрел на часы.
— Вы, кажется, хотели курить?
— Да, я очень хочу курить.
— Вы можете на десять минут выйти и покурить. Моим следующим вопросом к вам будет: почему вы скрыли, что вы кандидат в мастера спорта по боксу? И еще один вопрос: знали ли вы, как боксер высокой спортивной квалификации, что три тяжелых удара без перчатки, нанесенных в течение трех минут в солнечное сплетение, могут быть смертельными для человека? Вам об этом говорил ваш одесский тренер Шундик? Ведь он когда-то участвовал в розыгрыше первенства страны. Опытнейший педагог, ученик Николая Королева. Вопросы ясны? — Ладейников положил папку в стол и закрыл его на ключ.