Общая теория спорта и ее прикладные аспекты
Шрифт:
На уровне обыденного здравого смысла слово «адаптация» кажется вполне ясным, когда оно связывается с представлением о процессе приспособления индивида, его организма или отдельных органов и систем к условиям существования. Однако вряд ли можно утверждать, что в качестве научной категории понятие «адаптация» прошло уже путь точного и глубокого содержательного определения. Даже смысловые границы термина, обозначающего это понятие, пока четко не очерчены. Очень часто данному термину придают своего рода двусмысленность, называя адаптацией, с одной стороны, процесс приспособления, а с другой – закрепившийся результат приспособления, воплотившийся в завершившихся функциональных и структурных преобразованиях в организме, которые возникли под влиянием приспособления. Хотя такое двусмыслие некоторые авторы считают показателем диалектического подхода к пониманию адаптации [35], с позиций строгой логики это, скорее, следует расценивать как нарушение норм научной терминологии, обязывающих к смысловой определенности, в том числе к монозначности терминов. Кстати, в данном случае от двусмысленности
Изначально определение понятия «адаптации» подразумевало приспособление организма к условиям внешней среды [35]. Многие авторы продолжают следовать такому пониманию термина. Позже его стали расширять, указывая не только внешнюю, но и внутреннюю среду организма [25, 35, 36 и др.]. При этом обычно обходят молчанием вопрос: правильно ли исключать внутреннюю среду организма из понятия организма, и если неправильно, то насколько корректно говорить, что адаптация – это, кроме прочего, приспособление организма к себе самому? Не исчезает ли в таком случае изначальный смысл понятия адаптации и не происходит ли его подмена? Ясных и точных ответов на эти вопросы в известных публикациях пока не обнаруживается.
Не претендуя на универсальное определение, условимся в последующем тексте понимать под адаптацией процесс приспособления индивида к воздействующим на него факторам внешней среды и к первоначально непривычным для него (а затем становящимся постепенно привычными) особенностям функционирования организма, которые возникают в зависимости от характера деятельности и режима жизни.
Заметим, во-первых, что речь идет при этом об адаптации не любых систем, а лишь целостного человеческого индивида с присущими ему естественными и социальными свойствами. Во-вторых, адаптация понимается как в традиционном смысле – приспособление к условиям внешней среды, так и в нетрадиционном – приспособление к объективным особенностям функционирования организма индивида, которые производны от первоначально непривычных для него видов деятельности и режима жизни (напряженная или ненапряженная деятельность, интенсивно-кратковременная или продолжительная умеренной интенсивности, «уплотненный» или «разреженный» режим жизни с отсутствием активной деятельности и т. д.). Что же касается результатов такой адаптации, то они будут обозначаться термином, производным от адаптации, – адаптированностью (состояние организма, его органов, систем, возникающее вследствие адаптации).
Использование теории адаптации и фактологии, которую она обобщает, в научно-образовательных дисциплинах, сложившихся в сфере физической культуры и спорта, активизировалось в последние десятилетия. Ее изложение содержится практически во всех крупных публикациях по общей теории физического воспитания, профилированной физической подготовки и особенно по теории спортивной тренировки [16, 18, 19, 24, 25, 32, 33 и др.]. В целом это, несомненно, сыграло положительную роль в расширении и укреплении естественнонаучных основ системы знаний о физической культуре и спорте. Вместе с тем стремление ускоренно ассимилировать интенсивно развивающуюся, но еще не вполне созревшую отрасль научного знания, какой является общая теория адаптации, оказалось несвободным от некоторых издержек, некорректностей и несогласованностей.
Обращаясь к публикациям последних лет, посвященным концептуальным представлениям о спортивной тренировке, нетрудно заметить, что в некоторых из них проявилась тенденция едва ли не весь общебиологический фундамент этих представлений рассматривать сквозь адаптационную призму. По всей вероятности, поводом к этому послужили не вполне корректные суждения о компетенции теории адаптации, заимствованные из смежной биологической литературы, такие, например, согласно которым считается, что «приспособление – самый универсальный и самый важный закон жизни» [7]. Таким образом подчас приходят к мысли, будто отправные пункты концепции тренировки проистекают главным образом из теории адаптации. Соответственно утверждают, что именно на ее (теории адаптации) «краеугольных положениях сформулированы и получают дальнейшее развитие методические принципы построения тренировочного процесса». [4]
4
Куликов Я.М. Управление спортивной тренировкой: системность, адаптация, здоровье. М.: ФОН, 1995. С. И.
Такого рода представления нередко принимают гипертрофированный вид. Так бывает, например, когда основные существующие положения теории тренировки пытаются переиначить с помощью термина «адаптация» и производных от него выражений. В частности, большие тренировочные циклы, имеющие многогранное содержание, никак не сводимое лишь к приспособлению, предлагают именовать большими адаптационными циклами (БАЦ), назначение которых усматривается в том, чтобы реализовать ТАР – текущий адаптационный резерв организма. [5] Если принимать странную логику таких терминологических преобразований и учитывать изначальный смысл термина «адаптация» (приспособление), придется, скажем, тренера называть не тренером, а чем-то вроде «адаптатора», иначе говоря «приспособителем», а тренирующихся – «адаптирующимися», т. е. «приспосабливающимися»
5
Верхошанский Ю.В. Теория и практика физической культуры. 1998. № 7. С. 44–45.
Даже при простом (но последовательном) сравнении понятий развития и адаптации выясняется, что эти понятия отчасти совпадают, однако в целом не сводятся друг к другу. Их сходство объективно обусловлено тем, что в применении к человеку они отображают реально происходящие на протяжении различного времени процессы изменения его свойств и состояний. Отличия же этих понятий вытекают из того, что адаптационные изменения далеко не все и не во всем равнозначны тем изменениям, которые характеризуют развитие. Это относится, в первую очередь, к тем адаптационным изменениям, которые относительно кратковременны, не включают качественных преобразований и подвержены обратимости. Иначе говоря, адаптация может быть одной из сторон развития, но может не стать его слагаемым. Исходя из этого было бы логично предположить, что в подобных же отношениях находятся теории, призванные отображать процессы развития и адаптации: они взаимосвязаны, но в полной мере не сводятся друг к другу. Отсюда следует, что при использовании положений одной из данных теорий в интересах обоснования принципов построения спортивной тренировки недопустимо игнорировать положения другой теории, как недопустимо и подменять их друг другом. В противных случаях (если их отрывать друг от друга, или недиалектично противопоставлять, или отождествлять) не избежать ошибочных или, как минимум, неточных суждений. Проиллюстрируем это на примере некоторых принципиальных положений теории спортивной тренировки.
Один из основных принципов построения спортивной тренировки выражается, как известно, в установочных положениях, определяющих постепенное и полномасштабное нарастание развивающе-тренирующих воздействий на спортсмена (тренировочных нагрузок и других факторов, воздействующих на него в тренировке). Подробнее об этом в работах [16, 17, 25, 39]. В качестве базовых естественнонаучных данных при обосновании этого принципа использовались факты и концептуальные положения, сконцентрированные в теории адаптации. Однако только лишь из представлений об адаптации, какими бы они ни были детальными и содержательными, интегративное и строго адекватное содержание рассматриваемого принципа построения тренировки не вытекает (вообще это относится ко всем принципам, направляющим человекоразвивающую деятельность). Первостепенное значение для становления и разработки данного принципа имеют концептуальные положения, отображающие закономерную зависимость поступательных тенденций в развитии качеств и способностей индивида от динамизма его деятельностных свершений, в том числе от активной двигательной деятельности.
Естественные предпосылки этой зависимости, выраженные в свойстве живых систем развиваться посредством самоактивности, довольно давно замечены естествоиспытателями-мыслителями. Их усилиями добыты нестареющие знания о том, что «работа строит орган», что «частое и не ослабевающее употребление какого-нибудь органа укрепляет мало-помалу этот орган, развивает его, увеличивает и сообщает ему силу, соразмерную с длительностью самого употребления…» («первый закон – закон упражнения» Ламарка [11]). Позже было в деталях понято удивительное свойство живых систем, в отличие от технических механизмов – не только не изнашиваться от работы, но совершенствоваться, развиваясь, благодаря свойственной живому способности с превышением восполнять то, что потрачено им в процессе работы («суперкомпенсация», или «избыточная компенсация», по А. Ухтомскому [34]). В широком философском аспекте человекосозидательную роль активной преобразовательной деятельности проникновенно охарактеризовал, как повсеместно известно, Ф. Энгельс в своем знаменитом трактате «Роль труда в превращении обезьяны в человека» [15]. Существует огромное количество работ, раскрывающих исключительную и многогранную роль высокоактивной целесообразной деятельности как фактора саморазвития, самосовершенствования, самообразования, самовыражения, самоутверждения и воспитания человека [1,3,4,5,9,10,12,13,17,26,32,37,38 и др.].
В этом своем значении активно-деятельностный фактор нельзя ни приравнять к какому-либо иному фактору ни заменить другим фактором. С этим вроде бы все согласны, во всяком случае никто этого не оспаривает. Поэтому представляется по меньшей мере странным, когда в работах по теории спортивной тренировки в последнее время, нередко отводя просторное место для пересказа известных положений теории адаптации, забывают сопоставить их с положениями общей теории развития индивида, особенно с теми, которые не позволяют сводить суть, направленность и характер деятельности тренера и спортсмена лишь к достижению эффекта приспособления. Конечно, в любой самопроизвольной деятельности есть приспособительная сторона, но к ней суть человеческой деятельности никак не сводится. Во многих же видах преобразовательной деятельности (к таковой относится, несомненно, и спортивно-тренировочная) индивид часто не столько приспосабливается к условиям среды, сколько сам приспосабливает их и свое поведение к удовлетворению собственных потребностей и в этом смысле адаптирует среду по отношению к себе. (Правда, в нынешнее время он все чаще делает это не очень осмотрительно, вызывая экологические беды. Но это уже иная проблема.)