Общественное мнение

Липпман Уолтер

До тех пор, пока эти вопросы не стали нам понятны, мы можем, по крайней мере, иметь в виду, что столкнулись с проблемой, имеющей исключительную теоретическую сложность и важнейшее практическое значение. Это поможет нам стремиться к платоновскому идеалу, не разделяя его поспешного заключения о порочности тех, кто не внимает разуму. Трудно подчиняться разуму в политике, когда вы пытаетесь

совместить два процесса, которые развиваются разными темпами. До тех пор, пока разум не станет конкретным и отточенным, текущая политическая борьба будет требовать приложения природного ума, силы и веры, которые разум никогда не может ни обеспечивать, ни контролировать, потому что жизненные факты слишком недифференцированны, чтобы подчиняться ему. Методы социальной науки столь несовершенны, что, принимая многие принципиальные и эпизодические решения, нам не остается ничего другого, кроме как полагаться на собственную интуицию.

Веру в разум мы можем обратить в одно из таких интуитивных представлений. Мы можем использовать природный ум и силу, чтобы создать точку опоры для разума. За картинами мира, которые предстают нашему взору, мы можем попытаться увидеть будущее и там, где это возможно, решать проблемы настоящего, исходя из предполагаемого развития событий. И даже тогда, когда у нас есть желание принять во внимание будущее, мы опять и опять обнаруживаем, что не знаем наверняка, какие наши действия будут согласовываться с диктатом разума. Число человеческих проблем, при решении которых мы можем слушать веления разума, невелико.

5

Однако в милости к ближним, которая исходит от самопознания и твердой веры в то, что ни один человек как общественное животное не одинок в своих поисках более дружественного мира, содержится доля благородного обмана. Люди корчат друг другу столько гримас, что не все из этих гримас кажутся важными. И там, где все столь неопределенно, где столько поступков совершается на основе догадок, где не достает обыкновенной порядочности, нужно жить с верой в торжество доброй воли. Мы не можем доказать в каждом конкретном случае, что это так и будет, мы не можем также показать, почему ненависть, нетерпимость, подозрительность, фанатизм, скрытность,

страх и ложь являются семью смертными грехами против общественного мнения. Мы можем только настаивать на том, что им не место в обращении к разуму, что они в конечном итоге отравляют жизнь; и, заняв определенные позиции по отношению к миру, который переживет и наши трудности и нас самих, мы можем испытывать против них искренние предубеждения.

Нам это удастся еще лучше, если мы не допустим, чтобы страх и фанатизм заставили нас брезгливо отвернуться от реальности и потерять к ней интерес по причине утраты веры в будущее человека. Нет причин для подобного отчаяния, потому что все «если», от которых, как сказал Джемс, зависит наша судьба, чреваты последствиями, как оно всегда и было. Мы стали свидетелями жестокости, и именно потому, что она казалась нам неестественной, это не привело к окончательному краху. Это были только Берлин, Москва, Версаль с 1914-го по 1919-й, а не Армагеддон, о котором мы говорили, пользуясь языком метафоры. Чем более реалистично и смело люди смотрели на жестокость и истерию, тем больше права они имели говорить, ссылаясь на эту, еще одну, страшную войну: совсем не глупо считать, что ум, храбрость и инициатива никогда не создадут хорошую жизнь для всех людей.

Однако ужас испытывали не все. Были подкупленные, но были и неподкупные. Была грязь, но были и чудеса добродетели. Было страшно много лжи. Но были и те, кто стремился развеять эту ложь. Нельзя считать суждением, а можно считать только настроением, когда люди отрицают, что такими, какими стали только некоторые, могло оказаться значительно большее число, а то и большинство людей. Вы можете отчаиваться по поводу того, чего никогда не бывало. Вы можете утратить надежду на появление у вас трех голов, хотя Бернард Шоу не оставлял даже этой надежды. Но нельзя терять надежду на появление возможностей, которые могли бы возникнуть благодаря уже проявленному кем-то человеческому качеству. И если посреди всех ужасов этого десятилетия вы не разглядели замечательных людей и не ощутили замечательных мгновений, то и сам Господь Бог не сможет вам помочь.