Общество любительниц плавания имени Дж. М. Барри
Шрифт:
– Нет, ничего подобного, – отозвалась Агги. – И вся эта канитель тянется бесконечно! Только решишь, что уже все, как появляется очередная команда! Я здесь уже больше трех часов. Ей-богу, сама сомневаюсь, все ли в порядке у меня с головой.
Их беседу неожиданно прервал вздох толпы. Джой с Агги встали, чтобы увидеть, что происходит. Лошадь не смогла аккуратно взять барьер, и юная наездница приземлилась в лужу. Джой ахнула, почувствовав, как напряглись мышцы живота.
– Она цела, – успокоила Агги. – Все это барахтанье в лужах и грязи здорово закаляет характер. Я обеими руками за. Единственное,
– У вас, наверное, сегодня весь день горят уши, – произнесла Джой, когда они обе снова сели.
– Почему?
– Шерон рассказала мне, что вы переплывали Ла-Манш. Не могу поверить, что вы ни словом об этом не обмолвились, когда я едва не утопила вас – спасая!
Агги едва заметно улыбнулась:
– Я как-то не привыкла сообщать об этом при первом же знакомстве.
– Но ведь это действительно впечатляет. Три раза!
– Я горжусь собой. Честное слово. Хотя каждый раз, когда я готовилась это сделать, я сильно сомневалась, что смогу. Но наверное, в этом и состоит суть преодоления себя.
Джой кивнула.
– Вы, кажется, увлекаетесь бегом? – спросила Агги.
– Да, бегаю почти каждый день. Мне нравится.
– А вы когда-нибудь бежали марафон?
– Я подумывала об этом, и не раз. Просто мне не хотелось посвящать тренировкам слишком много времени. Это все равно что вторая работа.
– Но это было бы так заманчиво, правда? – спросила Агги. – Поставить перед собой подобную цель и достичь ее.
– Конечно. Без сомнения. Наверное, стоит подумать.
– Подумайте, – сказала Агги, снова сосредоточившись на соревнованиях.
Они сидели, погруженные в молчание. В том возрасте, когда Джой прикидывала, какой диплом ей защищать, и старалась обзавестись полезными для будущей карьеры знакомствами, Агги отталкивалась от белых утесов Дувра, собрав в кулак всю волю, настроившись во что бы то ни стало доплыть до цели. Джой с трудом понимала, как можно плыть по неспокойным холодным водам судоходного Ла-Манша. С другой стороны, Джой нужно было зарабатывать на хлеб, а Агги – нет. Можно много чего перепробовать в жизни, если повезло родиться в такой семье, как у Агги.
– Надеюсь, вы ответите мне на один вопрос, – вдруг проговорила Джой.
На лице Агги отразилось любопытство.
– Ну, не знаю, сначала задайте, а там посмотрим.
Джой улыбнулась:
– Правда ли, что ваш муж сделал вам предложение на берегу канала? И правда ли, что заранее спланировал шикарную романтическую свадьбу?
– Правда, – просто ответила Агги.
– Неужели? Потрясающе. Я думала, что Шерон…
– Преувеличивает? Шерон? – Агги тихонько засмеялась и, вздохнув, погрузилась в воспоминания. – Это было фантастическое мероприятие. На самом деле я вообще не собиралась замуж. Или, если сказать точнее, я никогда не задумывалась всерьез о такой возможности. Но нельзя же все и всегда держать под контролем. Иногда судьба просто бросает тебя куда-то, к кому-то с ровного места. – Она подмигнула. – Снимаю шляпу перед вашей Независимостью. К сожалению, не все из нас могут жить в благословенном одиночестве. Да и времена тогда были другие.
Не успела Джой ответить, как они обе заметили Шерон, которая скакала на месте, пока Генри
– Сейчас нам лучше подойти поближе, – сказала Агги, легко поднимаясь со скамьи и направляясь в толпу зрителей. – После такого ожидания было бы обидно пропустить те пять минут, ради которых мы здесь.
Джой пошла за ней, озадаченная ее тоном. Неужели она сожалеет о том, что вышла замуж, завела семью? Неужели она сожалеет, что во времена ее юности «благословенное одиночество» не являлось приемлемым выбором для девушки? Джой всматривалась между головами мужчин и женщин, как Агги пробирается в передний ряд.
На сером жеребце горделиво восседала Матильда. Она казалась точкой на поле – темноволосый эльф, – совершенно крохотной по сравнению с жеребцом, на спине которого девочка сидела как влитая. Жеребец махнул хвостом. Когда назвали имя Матильды, она, волнуясь, тронула его с места.
Лицо у нее было бледное, сосредоточенное. Шерон принялась подбадривать дочь, а Генри просто выкрикивал ее имя. Женщина в переднем ряду, которая, по мнению Джой, и сама чем-то смахивала на лошадь, негодующе обернулась. Джой в ответ посмотрела на нее с таким же негодованием.
– Вперед, Матильда! Давай, девочка! Мы любим тебя, милая!
Шерон с Генри надрывались во все горло. К изумлению Джой, Матильда, которая вовсе не сгорала со стыда, подняла голову, окинула взглядом толпу, отыскала родителей с их кошмарным транспарантом и улыбнулась во весь рот. Затем, сделав резкое движение ногой, она пустила коня вскачь.
Они все затаили дыхание, когда Матильда приступила к выполнению программы. Толпа как будто тоже притихла, и вскоре Джой поняла почему: все остальные папы и мамы, дедушки и бабушки, дяди и тети желали, чтобы Матильда ошиблась и чтобы их дети обогнали ее по очкам. Каждый раз, когда Матильда безупречно преодолевала барьер, толпа испускала громкий стон разочарования. Генри с Шерон, безучастные ко всему остальному, скандировали все громче. Дама с лошадиной физиономией бросала на них испепеляющие взгляды.
Джой наблюдала за всем происходящим со странным отчуждением. И не потому, что не радовалась за друзей, просто это был совершенно не ее мир – вся эта их уютная семейная вселенная, такая… интимная, едва ли не обескураживающе интимная.
И все же…
В Генри и Шерон было столько неподдельной искренности, самоотдачи. Они сделали бы что угодно, лишь бы поддержать свою маленькую девочку, поддержать всех своих детей. И в этом суть. Не просто готовить, нянчиться, следить за домом, отчитывать и стирать, поучать и направлять. Самое главное, ради чего создается семья, – поддерживать и любить.
Матильда выступала потрясающе. Даже Джой, которая совершенно не разбиралась в конном спорте, была восхищена. Матильда отлично преодолела три барьера, большие белые ворота и обруч, затем прошла через лабиринт из воткнутых в землю кольев. Матильда галопом неслась по площадке, перегибаясь в седле, хватая со стоек и из коробок разные предметы и бросая их в предназначенные для этого корзины. Ее проворство и ловкость просто изумляли.
Джой поглядела на Шерон, которая была готова лопнуть от гордости. Генри стоял сосредоточенный, как будто помогая Матильде усилием воли. Агги широко улыбалась.