Общество по защите обесчещенных эльфов
Шрифт:
— Что поделать — такой фасон, — развела я руками в ответ на недовольно поджатые губы эльфа.
Ну, что ты сверкаешь на меня своими синими глазищами? Чего таращишься со злостью и раздражением? Или думаешь, я лично выбирала и шила для тебя этот вызывающий наряд? Вспомни, кем теперь работаешь, и успокойся.
С тяжелым вздохом Древний провел ладонью по своей голой, выставленной напоказ груди, словно не мог поверить, как низко пал. Пожалуй, в настолько откровенной одежде любой чувствовал бы себя некомфортно, а эльф — тем более. Почему-то эта раса всегда представлялась мне образцом целомудрия. В
Тут мне вспомнилась сцена, которую устроил пленник в попытке подманить меня ближе к клетке. То, как чувственно и развратно он скользил языком по прутьям решетки и смотрел мне прямо в глаза, обещая запретное удовольствие.
Образец целомудрия. Как же.
— Я принесла тебе еще кое-что.
Испытывая неприятное чувство дежавю, я опустила на пол рядом с клеткой глубокую тарелку с мясом и тушеными овощами — мой обед. Курто кормили два раза в день: утром после рабочей смены и вечером перед оной. Завтрак эльф пропустил, до ужина было далеко, а мне от всей сложившейся ситуации кусок не лез в горло, так что я решила поделиться своей едой с Древним.
— Вы, люди, не умеете готовить. — На предложенное угощение эльф посмотрел брезгливо, но миску в руки взял и отошел с ней в другой конец клетки. — Только портите продукты.
Усевшись на пол — а куда еще ему было садиться при полном отсутствии мебели? — он принялся за еду, при этом жевал с такой кислой миной, что стало обидно.
Отдала ему свой обед, а он, вместо благодарности, его обругал. А рагу, к слову, пахло отменно, да и выглядело вполне себе аппетитно — хоть сейчас фоткай и выкладывай снимки в социальные сети: в жирной подливе плавали кусочки свинины, картофеля, моркови и перца. Все это было присыпано свежей зеленью, как в ресторане.
— Мерзость, — сказал эльф.
Он сидел на полу, брал мясо и овощи руками и морщился с отвращением.
Зато ел!
То ли устал мучиться голодом, то ли на него подействовали мои слова о побеге.
— Ты придумала, как расстегнуть ошейник? — спросил Древний, закончив трапезу.
Между прутьями решетки я протянула ему платок, чтобы он мог вытереть испачканные пальцы.
— За час? Ты слишком хорошего мнения о моих умственных способностях.
— Не слишком, — покосился на меня пленник с кривой усмешкой, и в который раз я поразилась его темной, тяжелой ауре, словно не эльф передо мной стоял, а самый настоящий демон. — Теперь послушай внимательно. Ошейник на мне — артефакт. Такого рода вещи открываются с помощью заклинаний. Очень длинных и очень сложных. Запомнить их способен не каждый, поэтому такие слабые колдуньи, как эта рыжая лиса, записывают текст заклинания на бумагу и хранят ее в тайнике. Тебе надо найти тайник и записанное заклинание.
Проникнуть в кабинет мадам Пим-глоу и рыться в ее вещах? Одна мысль об этом привела меня в ужас. Тоже мне нашел взломщицу! А если попадусь?
Воображение тут же нарисовало красочную сцену того, как меня запирают в тесной, вонючей камере и держат глубоко под землей без еды и нормального освещения.
— Знаешь, мне, пожалуй, пора. — Я решила соскочить с неудобной темы и, стараясь не смотреть в сторону пленника, быстренько выскользнула за дверь. Что-либо обещать я пока была
Бой напольных часов застиг меня на лестнице, когда я спешила в свою комнату, и тут же откуда-то снизу раздался взволнованный голос, пытающийся перекричать этот самый бой.
— Госпожа! Госпожа! Наконец-то я вас нашла!
Перегнувшись через перила, я увидела круглое, испуганное лицо служанки. Она смотрела на меня снизу вверх и говорила, прерываясь на то, чтобы отдышаться:
— Скорее! Скорее! Пойдемте за мной! Скорее. Пойдемте.
— Куда? Что случилось?
По коже побежали мурашки. Третий день в новой должности, а в борделе уже случилось какое-то ЧП. Еще и мадам Пим-глоу, как назло, в отъезде.
— Курто! — затараторила служанка, нервно комкая белый фартук. — Курто подрались. Никак не разнять.
Ну вот и первая проблема подоспела. А кто говорил, что быть смотрительницей публичного дома легко? Недаром мадам обещала платить по серебряному грифону в месяц.
— Где они?
— В банной, госпожа. Пойдемте, пойдемте. — И служанка побежала, показывая дорогу.
Подобрав юбки, я устремилась следом.
— А где охранники? — крикнула я ей в спину.
— Олиф приболел. Отпросился домой пораньше. Остальные придут только к шести.
— А ошейники? Почему ошейники не сработали, когда курто начали проявлять агрессию?
— Так они же не на госпожу напали и не на клиентку — друг на друга.
Служанка была полной и от физической нагрузки обильно потела. Я чувствовала исходящий от нее неприятный запах, слышала шумное, прерывистое дыхание. От тяжелого топота сотрясался пол.
— А из-за чего они подрались?
— Из-за женщины, — задыхаясь, ответила толстушка.
— Из-за женщины? — удивилась я.
— Из-за клиентки.
Вопросы так и роились в голове, но я решила не мучить служанку своим любопытством: слишком тяжело давался ей бег, чтобы еще тратить силы на разговоры.
Итак, банная…
В дорогих борделях, таких, как «Шипы», мужчины принимали ванну каждый день за два-три часа до начала рабочей смены: элитный товар должен был выглядеть опрятно и радовать женский глаз. Трубы, по которым вода поступала в дом, были подведены только к кухне. Оттуда служанки таскали воду в банную комнату, в центре которой стояли две цинковые купальни. Рядом с этими купальнями и завязалась драка. И естественно, вокруг дерущихся сразу же собралась толпа, жадная до зрелищ. Человек восемь, не меньше.
И хотя бы кто-нибудь попытался остановить дебоширов! Нет же — стояли, смотрели, даже подбадривали!
За спинами наблюдателей я разглядела двоих обнаженных мужчин, дубасящих друг друга с отчаянной жестокостью. У одного, рыжего, с лицом, усыпанным веснушками, был разбит нос и кровь, струилась по подбородку. У другого, длинноволосого брюнета с двумя симметричными шрамами на спине, под глазом наливался внушительный синяк.
С легкой паникой я поняла, что оба курто сегодня не выйдут на работу — уж точно не в таком виде — а значит, заведение понесет убытки. И как думаете, с кого спросят за простой? Тут и гадать не надо — с меня. Не доглядела, допустила вопиющее нарушение дисциплины, не справилась со своими прямыми обязанностями. Мадам Пим-глоу, когда вернется, придет в ярость.