Общество "Сентябрь"
Шрифт:
Время пролетело незаметно, и только когда Мэри ввела в комнату Даллингтона, Ленокс понял, что уже полдень.
— Еще раз здравствуйте, — радостно заявил юный повеса, садясь в предложенное ему кресло. — Успели подумать о моей просьбе?
— Конечно, успел.
— Уже неплохо, — небрежно заявил Даллингтон, но напряженное ожидание в его глазах подсказывало Леноксу, что не все потеряно.
— Я согласен.
— То-то же! — с облегчением воскликнул молодой человек.
— Согласен, но при одном условии: вы дадите мне слово, что это не минутная
— Даю вам торжественное обещание, Ленокс, причем с радостью.
— Что ж, хорошо. Вы хотели быть полезным в деле Джорджа Пейсона. Не исключено, что вы все-таки окажетесь мне помехой, но я дам вам возможность себя проявить.
— Прекрасно!
Ленокс взял лист бумаги и написал имя и адрес.
— Этого человека, по словам его близкого друга, сейчас нет в городе, а я сомневаюсь, что мне сказали правду. Предлагаю вам проверить. Только, Бога ради, не следите за ним, когда он отправится на Пэлл-Мэлл или в клуб — в любой из его клубов.
— Ясно. — Даллингтон пробежал листок глазами. — Теофил Батлер.
— Именно. И прошу вас, не обращайтесь к кому-нибудь из тех, кто потом передаст ему, что его ищут.
Даллингтон, смеясь, согласился:
— И так понятно. Рыскать и разнюхивать — как раз то, в чем мне надо поупражняться.
Ленокс вздохнул:
— Вот только это не упражнения.
— О нет, конечно, нет.
— И не пытайтесь форсировать дело. Не сможете узнать, где он, — отступите.
— Как скажете. Господи, прямо не верится. Спасибо! — Даллингтон расплылся в улыбке. — Я чертовски рад.
— Вы читаете полицейские сводки в газетах?
— Бывает.
— Делайте это регулярно, каждый день, просматривайте все газеты. Преступления повторяются.
Даллингтон вытащил маленькую записную книжку в кожаном переплете и сделал пометку.
— И объявления о пропавших родных тоже — знаете, раздел на последних страницах? В таких объявлениях событий больше, чем на всех улицах Ист-Энда, вместе взятых.
— Объявления о розыске родных… сводки из полиции… во всех газетах. Готово, — сказал Даллингтон, затягивая кожаные ремешки на записной книжке.
Перед уходом он еще раз от всей души поблагодарил Ленокса. Они вкратце обсудили все, что Даллингтону могло пригодиться на новом поприще: наставник советовал включить в гардероб несколько вещей, неуловимо отражающих принадлежность к тому или иному классу, купить рулетку, карманную лупу, прочные ботинки и свести дружбу с хорошим врачом. Ленокс проводил гостя до порога и тепло попрощался, стараясь ничем не выдать тревогу за успех их скоропалительного начинания. Не вовремя он задумал менять привычный метод работы, но сокрушаться было поздно.
В половине третьего детектив стоял у дверей на Грин-парк-террас. На звонок вышел немолодой, по-военному подтянутый мужчина: вполне мог в свое время служить ординарцем Лайсандера, мелькнуло у Ленокса. Они прошли в тесноватую, но удобную гостиную с камином и шкафом, доверху
Это оказался брюнет с невыразительными чертами лица; ухоженные усы, идеальные бакенбарды, шрам на шее от давнего ранения — все свидетельствовало, что перед Леноксом бывший офицер. Несмотря на маленький рост, прямая спина и гордо расправленные плечи придавали ему властный вид. Одежда на нем была самая простая, правда, чистая и отутюженная, и ботинки с крагами. Выходя на улицу, он, надо думать, менял наряд на более подобающий, однако дома чувствовал себя отлично и в таком. Во взгляде не читалось ни доброты, ни злобы, только решительность. Людей такого типа Ленокс встречал сотни раз, среди них попадались как хорошие, так и плохие.
— Добрый день, мистер Ленокс! Не хотите кофе или чаю?
— Благодарю вас, нет.
Лайсандер кивком отпустил своего человека.
— Так чем же я могу вам помочь?
— Вероятно, капитан Лайсандер, вы слышали о смерти Джорджа Пейсона?
— Совершенно верно. Чрезвычайно прискорбное происшествие. Я, конечно, далек от университетской среды, и, признаться, на военной службе люди его возраста гибнут довольно часто, но далеко не так бессмысленно.
— Смею предположить, что знакомы вы не были?
— Нет. И не вполне понимаю, какое отношение, по-вашему, я мог бы иметь к молодому человеку.
— И Билла Дабни тоже не знали?
Лайсандер остался невозмутим.
— Нет, и его тоже.
— Капитан Лайсандер, вы член общества «Сентябрь», не так ли?
— Это так. Оно дало возможность тем из нас, кто вернулся с Востока, сохранить старые связи и помогло, так сказать, совершить непростой переход к гражданскому образу жизни.
— Как я понимаю, общество по духу напоминает военную организацию?
— Да, вполне. И нам это нравится.
— Речь скорее всего о пустяке, — осторожно начал Ленокс, — но мой долг — проверить даже самые невероятные гипотезы.
— Совершенно с вами согласен.
— Дело в том, что в бумагах Пейсона есть несколько упоминаний об обществе «Сентябрь».
— В самом деле?
Если Лайсандер разыгрывал удивление, то весьма искусно.
— Да, и я хотел спросить, что, по-вашему, могло объединять юношу с клубом?
— Рад был бы вам помочь, но увы. Не вижу ни малейшей связи. Наше общество малочисленно, мистер Ленокс, всего двадцать пять-тридцать человек. Если быть предельно точным и если вам это нужно — двадцать шесть человек, и мы очень преданы друг другу. Дружба между нами — одно, приятельские отношения за стенами клуба — другое, и мы стараемся не объединять эти понятия. Служить с нами молодой человек, по вполне понятным причинам, не мог, и едва ли дядя или кузен стали упоминать при нем столь малочисленную организацию, зная, что шансов на вступление у него нет. Говоря откровенно, мы считаем, что общество закончит свое существование, когда мы уйдем из жизни.