Общество сознания Ч
Шрифт:
В следующий миг дверь распахнулась, и Чижов не поверил своим глазам: там стояла его жена Эллада, и вид у нее был растерянный, взволнованный, не оставляющий никаких сомнений - с ней что-то стряслось.
– Можно?
– спросила она.
– Здравствуйте, - вежливо произнес Вячеслав.
– Василий, можно с тобой побеседовать с глазу на глаз?
– Мне удалиться?
– спросил Вячеслав.
– Нет, лучше мы пойдем прогуляемся, - сказала жена Чижова.
– Я сейчас, - пробормотал Василий Васильевич и принялся натягивать сапоги, чувствуя за собой какую-то еще не ведомую вину, и, может быть, оттого правый сапог никак не хотел налезать - нога припухла,
– Ух ты, а что это у вас в чехле?
– спросил Вячеслав.
Тут Чижов краем глаза заметил, что за спиной у Лады висит чехол с двумя его эспадронами, оставшимися на память об уроках фехтовального искусства.
– Золото-бриллианты, - ответила Лада.
Наконец сапог налез, больно теранув пятку. Чижов встал и пошел следом за женой, которая уже спускалась по ступенькам крыльца. Догнав ее, он спросил:
– Что-нибудь случилось, Ладушка?
– Случилось, - тихо и страшно ответила она.
– Пойдем вон туда, в лес.
– Что? Не томи!
– взмолился Чижов, почему-то продолжая думать, что он в чем-то чудовищно провинился, хотя, сколько он ни гадал лихорадочно, никакого такого сокрушительного греха за собой не знал.
– Сейчас, сейчас… - ускоряя шаг, бормотала жена.
– Зачем ты привезла с собой эспадроны?
– Сейчас, сейчас…
Они дошли до дороги, перешли через нее, и под ногами зашуршала сухая трава, оволосатившая мягкую, пружинистую почву. То тут, то там виднелись кучи, какие обычно выпрастывают из-под земли кроты, но только кучи эти были необычайно большие, раза в три крупнее, нежели обычно. Не наврал Вячеслав про гигантских кротов. Неужто не наврал и про греховное сожительство отца Василия с Натальей Константиновной? Чижов рад был бы чем угодно пожертвовать, лишь бы только это оказалось клеветой.
– Так что же случилось, Лада?
Она остановилась на краю леса и повернулась к нему лицом. Глаза ее выражали муку.
– Я тебе изменила, Чижов.
– Не понимаю. Когда? Как это могло случиться?.. А впрочем, я даже знаю с кем. С Белокуровым?
– Да.
– Понятно. Ну ты даешь, ёлть!
Василий зашагал вдоль леса, не понимая, убило ли его сообщение жены или только ударило. Он с ужасом понимал, что теперь почти равнодушно относится к происшедшему. Вчера, когда на него несколько раз накатывала ревность, когда вспоминалось, с каким необычайным увлечением Лада смотрит на Белокурова и слушает его озорные речи, вчера уже все и произошло, и он словно уже был осведомлен об измене жены задолго до ее приезда и признания. А теперь это было не так больно. Теперь, как это ни странно, Василия Васильевича гораздо больше волновало, венчаны ли отец Василий и матушка Наталья.
Неверная жена шла чуть позади, стараясь не отставать от обманутого мужа. Наконец не выдержала:
– Вася! Скажи что-нибудь.
Он остановился, оглянулся, глубоко вздохнул. Вдруг, сам того не ожидая, улыбнулся, протянул руку и погладил жену по щеке.
– Эспадроны-то зачем?
– Хотела, чтоб ты заколол меня.
– Сразу двумя?
– Нет… В порыве схватила весь чехол, когда выходила из дому, направляясь сюда. Потом только, в метро уже, сообразила, как это смешно и глупо. Фарс какой-то. Но не возвращаться же и не выкидывать их.
Он опять зашагал вдоль леса. Сделав шагов десять, спросил:
– Как хоть все произошло-то? Хотя я даже не знаю, хочу ли я это знать.
– Ты должен выслушать одну вещь, - заговорила изменница уже без тени лукавства в голосе, а снова взволнованно.
– После того как он побывал у меня и все произошло…
– Что?!
– вспыхнул
– У тебя?! У нас?! Ты привела его в наш дом?! Дрянь какая!
В какое-то мгновение он готов был схватить эспадрон и пронзить изменницу. Потом взял себя в руки.
– Хотя конечно, - злобно усмехнулся он, остывая.
– Куда ж еще вы могли деться. Зачем искать другого места, когда муж уехал, квартирка свободна. Как банально!
– Послушай меня, Вась! Ты все-таки должен знать одну вещь.
– Ну? Что там еще я должен знать? Надеюсь, он не оказался импотентом?
– Не надо так грубо. Пусть я буду дрянью, а ты держи себя в руках, ладно? Так вот, когда он под вечер вчера уехал, мы договорились, что он вскоре приедет снова, утром.
– А, стало быть, понравилось!
– Ну Вась!
– Ну что «ну Вась»? Ну Лад! Здорово получается: не только бьют, но еще и роптать не дают! Таракан не ропщет! Ну и что же случилось утром? Он позвонил и сказал, что второй серии не будет?
– В том-то и дело, что он вернулся среди ночи. Точнее, я даже не знаю точно, был ли это он. Но что-то заставляет меня быть уверенной, что это был именно он. Понимаешь, было начало второго ночи, я вдруг проснулась и почувствовала, что он возвращается и вот-вот раздастся звонок в дверь. И тотчас и впрямь в дверь позвонили. Я хотела было встать и пойти открыть, как вдруг… Я даже не знаю, как это передать словами… Понимаешь, я ощутила, как кто-то незримый схватил меня вот так вот тяжелыми ручищами за плечи и придавил к кровати, не пуская. Аж дыхание сперло, чуть не задохнулась. И ужас охватил всю мою душу.
– Понятно, не обошлось и без полтергейства, - усмехнулся Василий Васильевич, теряясь в догадках, врет она или не врет.
– Ты можешь сколько угодно отпускать сарказмов, но только все, что я тебе рассказываю, истинная правда, вот те крест!
Она осенила себя крестным знамением, что вовсе не было ей свойственно, и обманутый муж стал склоняться к мнению, что она не врет.
– Звонки продолжались и продолжались, он раз двадцать надавил на звонок, а я лежала неподвижно и безмолвно, и невидимая сила держала меня. Потом звонки в дверь прекратились, но вскоре зазвонил телефон. И снова я не в состоянии была встать и снять трубку. После двадцатого или двадцать пятого звонка телефон замолчал, но потом снова стали звонить в дверь. Это было непередаваемое мучение. Мало того, теперь я понимала, что даже если сила меня отпустит, я и сама не пойду открывать и не стану снимать трубку. Наконец наступила тишина. Я ужаснулась: а вдруг это ты? Стала себя успокаивать, что у тебя есть ключи. А вдруг с тобой что-то стряслось? Меня всю колотило. Я чуть было в окно не сиганула. Потом решила: с первой же электричкой рвану к тебе. Еще не знала, что во всем признаюсь, но знала, что непременно поеду. Хотя бы удостовериться, что ты живой. Часа в четыре ночи я уснула, провалилась в тяжелый сон. А потом мне приснилось… Ты не поверишь! Приснилось, что она ведет меня за руку и с силой швыряет меня на колени перед тобой. Это была она, безо всякого сомнения - она!
– Богородица?
– тихо спросил Василий Васильевич.
– Нет, Елизавета, - столь же тихо ответила неверная жена.
– Алапаевская мученица. Моя небесная покровительница. И я больше не буду Элладой… Когда я проснулась, то с ужасом обнаружила, что уже десять часов утра. А хотела с первой электричкой!..
Она замолкла, с надеждой глядя на обманутого мужа. Затем робко спросила:
– Ты веришь мне?
– Верю, - со вздохом ответил Чижов.
– Но я еще не знаю, смогу ли жить с тобой дальше.