Община Святого Георгия. Второй сезон
Шрифт:
Белозерский:
Вера, а, Вера?! Вера Игнатьевна!
Выбегает за ней.
Белозерский и Вера (в мужском наряде) неторопливо идут по улице.
Вера:
Сосредоточься на пациенте. У нас интереснейший случай. Как минимум – с точки зрения механики мозга. Большая часть всего, происходящего с нами, сосредоточенна вот здесь!
Вера
Вера:
Мы ничего об этом не знаем! Наш мозг – карта Вселенной. А тебя волнуют чувства совокупляющихся букашек.
Белозерский:
Совокупляющиеся букашки – часть Вселенной!
Вера:
Пойми ты! – у совокупления нет чувств! Всего лишь инстинкт, направленный на продолжение рода, а точнее: сохранение популяции. И как это ни прискорбно, но доктрина церкви не противоречит учению Дарвина. Напротив! Как бы мы ни вмешивались – у бога или, если угодно, вселенной – свои планы. И любовь здесь не при чём. Или – аборты. Когда букашек станет слишком много, чтобы они не пожрали друг друга и луг, – природа создаст что-то ещё.
Белозерский:
Что же?!
Вера:
Почём я знаю?… Например, гомосексуализм из развращённой забавы для пресытившихся или же, напротив, не имеющих рядом противоположного пола для удовлетворения сексуального голода, – превратится в норму. Потому сколько бы и как ни любили друг друга, предположим, Белозерский и Покровский, от этого не родится новой букашки и луг будет спасён.
Уже свернули с улицы в ворота, идут по аллее.
Белозерский:
Фу-у-у!
Вера подзуживает его, дурачится:
Вера:
Отчего же «фу!»? Представь себе, как, допустим, наш добрый Иван Ильич приносит Георгию Романовичу кофе в постель. И, поверь! – Природа, жаждущая ограничить планету от пожирания букашками, вышьет этот самый мозг…
Вера снова стучит Белозерского по лбу.
Вера:
…самыми замысловатыми эмоциями.
Белозерский:
Вера! Меня сейчас стошнит!
Вера уже заметила на ступеньках группу, ускоряется; за ней и Белозерский. Подходят. Вера, моментом оценив ситуацию (Ася держит корзинку с новорождённым, Городовой держит корзинку с другой стороны, надо отдать, – но выглядит так, будто Ася никак не желает выпускать из рук корзинку), обращается к Белозерскому, несколько иронично-патетически:
Вера:
Но люди испортили внятные библейские инструкции жалкими попытками метафорически их осознать. И вот запрет на аборты становится запретом рожать «во грехе». И тьмы запуганных дурочек бессильны не только перед природой, но и перед обществом. Но природа только велит. Не более. Общество же – наказывает!
Обращается ко всем на ступеньках (тоже внимательно прослушавших её речь, каждый с соответствующим
Вера:
Доброй ночи, дама и господа! Анна Львовна, отдайте представителю власти подкидыша. Я не ошибаюсь?
Вера смотрит на Кравченко. Он кивает – тут всё очевидно, Вера при её опыте не могла неправильно считать ситуацию. Вера снова обращается к Асе.
Вера:
Василий Петрович ему ничего дурного не сделает. А вы ему не мать.
Ася отпускает корзинку. Городовой благодарен Вере, ему понятны чувства Аси, нравится сестра милосердия, как нравилась бы отцу хорошо воспитанная добрая дочь. Он хочет её успокоить:
Городовой:
Вы, барышня, можете навещать девочку в приюте. Что правда, удочерить не удастся. Об этом забудьте.
Ася:
Почему?!
Городовой смотрит на Асю, как на дурочку. Кравченко испытывает сочувствие к Асе. Вера усмехается, глянув на Белозерского. Ася смотрит на Городового – тот даже несколько смущён.
Городовой:
Потому что вы – барышня… Не замужем вы!
У Аси выражение лица: ах, да! – растерянное от осознания простейшего факта. Она и так знала, но её настолько захлестнули чувства к младенцу, что она забыла правила общества, существующие в Российской империи законодательные нормы.
Бригадир Матвей Громов лежит на койке. Дух Бригадира стоит, опершись на спинку. Вера сидит на краю койки – щупает Бригадиру пульс на запястье левой руки и на шее справа (проверяет симптом асимметрии пульса). Белозерский прослушивает сердечные и лёгочные тоны фонендоскопом. Заканчивают.
Белозерский:
Здоров, как бык.
Дух Бригадира горделиво расправляет плечи.
Дух Бригадира:
Я вам, доктора, и сразу говорил…
Вера:
Корабль может быть весьма неплох, но при болезни капитана…
Дух Бригадира смотрит на неё с недоумением. Вера, улыбнувшись, к Белозерскому, с любопытством учёного:
Вера:
Очень хочу его вытащить, вернуть в сознание!
Дух Бригадира:
Да в сознании я! (немного ошарашено, будто ему открылась истина, что всё время была перед носом) Сознание – я?…
Белозерский, усмехнувшись, и постучав себя костяшками по лбу:
Белозерский:
Дух в тело?
Вера:
Если тебе так привычней. (кивая на обездвиженного Бригадира) Я бы сказала: программу, алгоритм – в тело, оболочку. Чтобы выяснить: понимает ли он язык метафор.
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
