Обсерватория в дюнах
Шрифт:
И все же каспийской проблемой где-то понемногу занимались. Госпланом СССР было принято предложение Гидропроекта о переброске стока рек Печоры и Вычегды в бассейн Волги. Проект сам по себе грандиозный, осуществление которого должно было обогатить целый край – Запечорье, но... не могло быстро поднять уровень Каспийского моря. Эффект его должен был сказаться не ранее десяти лет после окончания работ.
Все же разговор с президентом Академии наук и другими учеными имел свои хорошие последствия. Обсерватория в дюнах получила название Центральной каспийской обсерватории,
В день, когда средства были утверждены, окрыленный Мальшет говорил по телефону с Турышевым. Иван Владимирович был в восторге. Недостаток денег мешал ему осуществить некоторые, крайне необходимые для науки, аэрологические исследования. То же самое было и с другими отделами обсерватории.
– Как у нас все будут рады, когда узнают!– воскликнул он.– Когда же домой, Филипп Михайлович?
– Через два дня вылетаю!– сообщил Мальшет.– Ну, как у нас, все живы и здоровы, новостей нет?
На другом конце провода замялись.
– Гм! Личного порядка новости, Филипп Михайлович...
– Ого! Не поженились ли Марфенька и Яша?
– Нет. Лиза вышла замуж. За Фому Ивановича Свадьбу не праздновали, отложили до вашего приезда Лизонька уже перебралась к Фоме в Бурунный... Филипп Михайлович? Алло! Алло! Филипп, ты меня слышишь?...
Иван Владимирович проворчал что-то насчет того, что разъединили раньше времени, и повесил трубку...
Лиза вышла замуж за Фому.
Теперь надо привыкать жить без ее любви.
Оглушенный Мальшет сел на кровать и несколько часов просидел не шевелясь, глядя в одну точку.
Услышав, что пришла мать, он быстро разделся и, отвернувшись лицом к стене, притворился спящим. Так он и пролежал всю ночь лицом к стене, не открывая глаз, но без сна, крепко стиснув зубы, словно от невыносимой физической боли.
Августа Филипповна любила работать ночами и раньше четырех утра не ложилась. Она несколько раз заглядывала к сыну. Ее смущало, что он не поужинал, не дождался ее прихода. Они всегда долго разговаривали перед сном. Пощупав его лоб, она на цыпочках вышла из комнаты.
Почему-то она вспомнила, как еще в детстве, когда Филипп остался на второй год – это было, кажется, в шестом классе,– ее сын, всегда живой и шаловливый не в меру, точно так же лежал недвижно, лицом к стене, переживая свой первый позор.
Глава девятая
ЛИЗА ВЫХОДИТ ЗАМУЖ
(Дневник Яши Ефремова)
Сестра Лиза вышла замуж, и я остался один.
Произошло это так. Пришел к нам вечером Фома и шепнул мне умоляюще, чтоб я вышел на часок. Я понял, что он решил сделать Лизе предложение... в сотый раз. Зная по опыту, что ничего из этого у него не выйдет, но не желая бядняге мешать я приоделся и пошел к Марфеньке – на другую половину дома. Марфенька решала задачи с Христиной, которая училась в заочной средней школе, в восьмом классе.
Мы тут же отправились на каток (Христина переключилась на историю)!
Часов в одиннадцать я вернулся домой. Зашел к себе и внутренне ахнул: Лизонька с Фомой сидят рядышком на моей койке и как-то странно и весело смотрят на меня. Лиза разрумянилась, будто с мороза, а когда я пристально на нее посмотрел, покраснела еще пуще. Грешным делом, я подумал: не целовались ли они?
Я стоял посреди комнаты, как был, в лыжном костюме и вязаной шапке, и подозрительно смотрел на них. Они оба рассмеялись.
– Янька, друг мой...– торжественно начала Фома, и у меня так и екнуло сердце,– Лиза согласилась быть моей женой. Мы теперь поженимся.
У меня, наверное, так и вытянулось лицо, потому что сестра моя рассмеялась опять и стала меня тормошить и целовать в нос и в щеки, чего я терпеть не мог.
– Все будет хорошо, Янька!– уверила она меня.– Я буду каждый день тебя навещать.
– Значит, ты... уедешь? – тупо спросил я.
– Всего лишь в Бурунный. Я переселюсь к Фоме, раз уж он станет моим мужем.
Чудеса, да и только! Я чуть не брякнул: а как же Мальшет? Ведь кто-кто, а уж я – то знаю, как она любила Мальшета.
Мальшета, а не Фому. И совсем не похоже на Лизоньку, чтобы она вышла замуж не по любви.
Кажется, они оба прекрасно поняли, что я подумал. Фома заметно помрачнел, а Лиза ласково сжала его руку, как бы в утешение, и он снова повеселел. Вскоре Фома ушел, а Лиза проводила его и заперла за ним дверь (обычно я запирал за ним).
Когда он ушел, я долго молчал, совершенно обескураженный, а Лиза, тихонько напевая, ходила по комнате и прибирала. Потом она подмела пол и села на стул возле бригантины.
– В чем дело, Янька, выкладывай!– сказала она. Разве я не могу выйти замуж, как все девушки?
– Я ничего не понимаю...– многозначительно произнес я.
Я вертелся на своей койке, как юла, то облокачивался на подушку, то разваливался, упираясь головой в стенку, то опирался на спинку кровати. Случайно я увидел свое лицо в овальном зеркале напротив и поразился, до чего у меня глупый вид. Почему-то я чувствовал себя глубоко обиженным.
Лиза испытующе посмотрела на меня и сказала, вздохнув:
– Хорошо, Янька, я попытаюсь тебе объяснить... если ты поймешь.
– До сих пор, кажется, все понимал!– буркнул я негодующе.
– А что тебя смущает?– спросила Лиза.
– Разве можно жениться... выходить замуж не любя?
– Значит, можно... иногда,– как бы сама удивляясь, ответила Лиза.
– Но ведь ты любишь Мальшета, я знаю!– закричал я вне себя.
– Чего ты кричишь? Все, все знают, что я люблю Мальшета,– с горячностью начала Лиза,– кому надо и кому не надо знать об этом. Но ведь ему не нужна моя любовь! В этом есть что-то унизительное: любить столько лет без взаимности. Я не хочу его любить, понимаешь? Мы с тобой, Яша, слишком идеализировали Мальшета.