Обсерватория в дюнах

Мухина-Петринская Валентина Михайловна

Марфенька внимательно оглядела оболочку. Видимо, когда шар попал в тень от облака, он быстро сжался от охлаждения, и полотнище разрывного приспособления, так старательно заклеенное руками Христины, отклеилось – газ со свистом выходил из оболочки.

Может, клей был плохой?

– Что-нибудь случилось? – испуганно спросила Лиза. Марфенька ничего не ответила, высыпая новый мешок балласта. До воды осталось метров полтораста. Турышев поднял голову от микроскопа, устало щуря глаза.

– Почему так низко идем? – осведомился ученый. Но в этот момент шар, освободившийся от большого количества

балласта, ринулся вверх. Нагревшийся на солнце газ опять расширился – полотнище крепко прижалось к раздувшейся оболочке. Вскоре аэростат оказался на высоте трех тысяч метров. Марфенька повела его ровно и четко на постоянной высоте, немного изменив курс. Кучевые облака, чуть не погубившие аэронавтов, теперь белели далеко внизу. Море в просветах облаков потускнело, побледнело, окуталось голубоватой дымкой.

– Попрошу вас снизиться, – сказал Турышев с досадой.

– Нельзя. Пойдем так, – с твердостью возразила Марфенька.

– Да отчего же нельзя?

– Объяснение будет дано по приземлении. Занимайтесь своим делом...

Иван Владимирович не стал спорить, они с Лизой опять углубились в наблюдения. Они ничего не заметили и не поняли. Марфенька решила их не тревожить. Пусть спокойно работают, пока еще есть возможность. Она была очень бледна и с нетерпением вглядывалась в горизонт, ища землю. Она знала, что аэростат продержится только до вечера. Пока греет солнце... Зайдет солнце, и он упадет. Хоть бы не переменился ветер!...

Марфенька несколько раз взглянула на радиостанцию... Нет, она ничего не скажет. Зачем? Только зря волновать Мальшета и Яшу: они ведь ничем не могут помочь.

Второй аэростат плыл в другом воздушном потоке – уже над землей. У них все шло хорошо.

Солнце опускалось все ниже и ниже. Оно сядет в тучи, завтра будет плохая погода... Будет ли завтра? Похолодало...

Марфенька еще раз проверила парашюты и плавательные пояса.

– Тебе нездоровится? – озабоченно спросила Лиза. Ей чего-то стало страшно. Марфенька не походила на Марфеньку – бледная, угрюмая, неразговорчивая.

– Я здорова! – буркнула она и отвернулась.

Опять со свистом выходит газ из оболочки – еле слышный зловещий свист, словно преступники сговариваются в ночи. Но уже показались голубые леса – гористые берега Дагестана. Аэростат медленно опускался, по мере того как выходила жизнь из его оболочки.

– Наблюдения прекратить! – скомандовала Марфенька. – Надеть парашюты и... пояса.

Иван Владимирович посмотрел на Марфеньку, на сморщивающуюся оболочку и бросился к приборам.

– Авария, Лизонька, – сказал он, и вдруг стало видно, что он уже старый человек. – Надо уложить результаты наблюдений. Их надо спасти!

– Кладите в балластные мешки, пять минут на сборы! – крикнула Марфенька и опять бросила взгляд на радиостанцию.

«Ну чем они помогут?» Она стала освобождать один балластный мешок за другим. Все за борт, что только можно.

– Иван Владимирович, Лиза, помогите... Марфенька пыталась поднять тяжелый брезент для упаковки оболочки. Брезент полетел за борт. Аэростат рванулся вверх и тут же снова стал опускаться. Марфенька, прерывисто вздохнув, выбросила за борт радиостанцию и еще кое-какой груз.

– Время истекло. Надеть парашюты! Слушайте приказ

командира! – звонко крикнула Марфенька и бросилась помогать Турышеву надеть и закрепить парашют.

Он никогда не прыгал. Лиза немного тренировалась в прыжках, но все перезабыла сразу, начисто. Марфенька помогла и ей. Руки ее не дрожали, она словно подобралась вся.

– Мы уже над землей! – воскликнул Турышев.

– Значит, спасены! Вы прыгаете первым, Иван Владимирович!

– А пробы воздуха...

– Я позабочусь, Иван Владимирович! Садитесь на борт и прыгайте! Скорее!

– Ценные приборы...

– Эх! Я же пилот, я только последней прыгну!

Тогда Иван Владимирович, хоть неуклюже, но перекинулся за борт. Лиза тоже не посмела препираться, боясь погубить Марфеньку. Она прыгнула, зажмурив глаза, ровно через минуту после того, как раскрылся парашют ученого.

Облегченный аэростат сразу замедлил скорость падения. Марфенька предвидела это. Она уже крепила на себе парашют, но не прыгнула, а стала торопливо кидать в пустой мешок из-под балласта самописцы, счетчики – все приборы, какие не успел уложить Турышев и которые она могла снять. Туда же она сунула бортовой журнал и, крепко стянув мешок узлом, прикрепила его вместе с мешком Турышева к запасному парашюту.

Выбросив за борт парашют с приборами, она совсем близко увидела землю – и ужаснулась.

Оболочка воздушного шара свернулась веретеном, но еще держала в себе остатки водорода. Поправив дрогнувшей рукой лямки, Марфенька подтянулась на стропах аэростата и села на борт корзины. Не впервые прыгала она, но первый раз прыгала так нехорошо. Она разжала пальцы и камнем упала вниз.

Земля сразу приняла ее на ломающиеся ветви орешника, не дав раскрыться парашюту, ожгла огнем и окутала туманом, плотным, как давешнее облако...

НАСТАЛ ПОЛДЕНЬ

Глава первая

ЕСЛИ ТЫ ЕСТЬ...

В ночь, когда наши аэронавты пересекли Каспий, Христина ночевала у Вассы Кузьминичны. Обе женщины долго не ложились спать: разговаривали о перелете. Благоприятным ли будет ветер, не холодно ли над темным морем? Правда, была договоренность с синоптиками, но и синоптики порой ошибаются. Спали беспокойно, раза два ночью вставали и шли к дежурному по радиостанции, с которым оба аэростата должны были держать связь. Дежурный их успокаивал: «Все идет, как часы!»

Потом настало холодное ясное утро с его хлопотами. Христине неожиданно пришлось выехать с грузовой машиной в Бурунный для приемки стратостата. Упакованный стратостат походил на большую детскую игрушку Христина благополучно доставила его в баллонный цех.

Христина очень устала, главным образом от гложущего ее беспокойства за дорогих ей людей. Она в виде исключения раньше отпустила работниц из баллонного цеха и, прочитав очередную радиограмму с аэростатов, ушла домой отдохнуть до следующей радиограммы.