Обуглившиеся мотыльки
Шрифт:
— Нам надо поговорить, — перебил Сальваторе. Он намеревался остановить Викки. Он сделает то, что от него требуют — он сам еще раз выйдет на дело. Но он не оставит Кристину без цента. Она не оставит без денег и Викки. — Наедине.
Коул снова заулыбался. Что-то в этой улыбке было знакомое, что-то, о чем Сальваторе позабыл. О чем уже давно не вспоминал.
— Я хочу чтобы вы оба понимали, что я не бросаю слов на ветер, а еще я хочу сказать, что Викки с тобой не поедет. Ты можешь снарядись с собой хоть целую армию — мне плевать, но Донован останется
Коул поднялся. Сальваторе смотрел на него снизу вверх, но в глазах Деймона все еще плескалась ненависть. Теперь уже не по отношению к Викки, а по отношению к этому ублюдку. Деймон не знал, где Кристина, не знал, как убедить Викки не отдавать сбережения, но он был твердо намерен защитить свою семью, даже если ему придется переступить через свою гордость.
8.
Коул вышел покурить. По крайней мере, если верить его словам. В доме воцарилась мертвая тишина. Деймон посмотрел на Викки. Та смотрела на скрещенные пальцы, по-прежнему сохраняя спокойствие. У нее это чертовски мастерски получалось.
— Я не позволю те…
Он не договорил. Викки резко подскочила, отшвыривая стул, и кинулась к Сальваторе. Он тоже мигом поднялся, принимая в объятия девушку. Ненависть к Викки показалась иллюзией. Просто миражем, каким-то наваждением. Крепкие объятия говорили больше, чем сказали бы слова. Деймон старался ответить тем же. Может, Викки действительно фальшивая. Может, она была с ним несправедлива. Но она его. И он любит ее.
Потому что она подарила ему семью. Фиктивную по факту, но настоящую по обстоятельствам.
— Деньги не отдадим. Я съезжу и все сделаю.
Викки уперлась руками в плечи мужчины, отталкивая себя от него и осмеливаясь-таки посмотреть в его глаза. В них она увидела понимание и принятие. В них не было осуждения.
— Послушай, один ты не справишься. И это опасно! Я отдам свою долю.
Сальваторе положил ладони на лицо девушки и приблизил к себе. Так, как хотел бы приблизить Елену, как не приближал даже Джоанну, которую любил. Действительно любил.
— Нет, не отдашь. Потому что если волк повадился в стадо… Ты ведь понимаешь, да? — она не плакала, и в ее взгляде Сальваторе видел смирение, отчего его сердце предательски начало ныть. В Елене был огонь, который согревал. В Елене была страсть, и в этой страсти можно было утонуть…
— Если ты поедешь, он тоже может повадиться.
— Не повадится. Я… скажу, что была погоня, что точки закрываются… Я знаю, что таким верить нельзя, но луч…
Она поцеловала его. Поцеловала не столько потому, что хотела бы разделить с ним тепло, как с мужчиной, столько потому, что это был единственный способ выразить свои чувства. Деймон ответил на невинный поцелуй, и Викки тут же отстранилась. Теперь, после этого, Сальваторе не сомневался в своих чувствах к этой девушке. Может, некоторые люди действительно не созданы для любви. Для той, о которой они читали в книгах. Но, может, некоторые люди созданы для семьи. Для той самой семьи, о которой мечтают с детства.
— Он не пустит меня с тобой…
— Я поеду один, —
— Это опасно. Послушай, давай я отдам свою долю, а потом мы с тобой…
— Нет. Ты отдашь деньги, а он решит, что они слишком легко нам достаются. Я возьму неделю, может, чуть меньше. А ты останешься здесь, с Кристиной и будешь звонить мне каждые три часа, ясно?
Она опустила взгляд. Ей так отчаянно хотелось остановить его, ей так отчаянно хотелось пойти вопреки, но материнское сердце кричало сильнее чувства долга. Викки выбрала благополучие Кристины, а не безопасность Деймона. И ей ничего другого не оставалось, как сидеть и молчать, пряча взгляд и силясь не заплакать. Силясь не поддаться импульсивности и не помчаться к Коулу со словами, что есть наличные.
— Ты один не сможешь, Деймон. Тебе нужен напарник.
Деймон решительно поднялся. Он не хотел снова начать курить, не хотел драться. Пыл остудился. Только сердце все еще заунывно ныло от того, что надежды не оправдались.
— Я знаю, кого я возьму в напарники.
Викки прищурилась. Она тоже поднялась. В это время вошел улыбчивый Коул. Кажется, ему нравилось, как складывались обстоятельства. И он почему-то не сомневался, что разговор будет длиться не очень долго. Ровно столько, сколько тлеет сигарета.
— Кого же? — спросила она, будто не замечая вошедшего. Она тоже любила Деймона, тоже поняла, что не создана для любви, но создана для семьи, которую может построить с Деймоном. Иногда для этого не нужна любовь. Иногда нужны поддержки и понимание. Книги и фильмы солгали.
— Я вызову Джоанну.
====== Глава 45. Круги на воде ======
1.
Радостные аплодисменты нарушили тишину. Викки взглянула на Коула, который продолжал улыбаться своей отвратительной улыбкой и хлопать в ладоши. Его забавляла сложившаяся ситуация, а Викки — злила. Злила даже не столько из-за появления Майклсона и вырвавшихся из шкафов скелетов. Злила из-за Джоанны. Она была призраком — появлялась белесым привидением, будила по ночам, нарушая покой, а потом исчезала, оставляя после себя послевкусие и горечь сюрреализма.
— Ты не можешь вызвать Джоанну, — Донован перевела взгляд на Сальваторе, сделав шаг в его сторону. — Ей придется оформлять визу, и как ты ей объяснишь все?
— Она получила гражданство, — ответил Сальваторе, пожимая плечами. — И я смогу ее убедить, поверь мне.
Викки была почти уверена в том, что Джоанна Хэрстедт осталось в прошлом, что она больше никогда не появится в их жизнях, что она навсегда останется в Стокгольме. Викки была почти уверена в том, что Деймон Сальваторе оставил свои чувства в прошлом, что эта худющая, своенравная девчонка осталась в прошлом, что она никогда не появится в их жизнях.