Обуглившиеся мотыльки
Шрифт:
— Да, — Кэролайн не разбрасывалась словами, она была искренней, но сдержанной в своих эмоциях. Лишние улыбки и бессмысленные слова — не про нее. — Потом я поступила в другой город и уехала, а Елена приехала учиться по обмену, и мы встретились…
— И она предложила тебе заехать в гости? — Елена — сука. Она разъебала отношения с Бонни, бросила его, не смогла ограбить душу Сальваторе, поэтому принялась за осколки прежнего. Елену хотелось разорвать на куски.
Предварительно позволив себе физическую близость.
— Да, — ответила Форбс, оглядывая аллеи парка.
— Не знаешь, почему она решилась на учебу по обмену? — они остановились возле скамейки. Локвуд уселся, казалось, на ту же лавочку, на которой сидела Гилберт в злосчастном октябре.
— Мэтт, ее однокурсник, отказался от этого предложения из-за каких-то семейных обстоятельств. От отдал свое место Елене, — девушка некоторое время смотрела на Локвуда, вспоминая то время, когда она дружила с Еленой. Даже не верилось, что Гилберт, такая скромная и застенчивая в прошлом девочка, могла охмурить такого парня. Форбс казалось, что ее подруге ближе спокойствие, чем импульсивность.
— И как? Ей понравился твой колледж? — испытывающе посмотрел на нее. Форбс села рядом, решая больше не колебаться. Снег переливался в лучах солнца. От белизны начинали болеть глаза.
— Да, — Кэролайн не обращала внимание на свои однотипные ответы. Она припоминала встречу Елены с этим парнем в прошлый раз. Форбс не хотела быть посредницей. Не хотела выдавать информацию, которую бы Гилберт не хотела озвучивать. — Может, ты расскажешь о себе? — обратила взор своих весенних глаз на него. Тайлер поймал этот взгляд. Улыбнулся. Он бы понравился ей, встреться они в другой вселенной.
— Я ее бывший парень, если ты это хочешь услышать. Мы расстались как раз перед ее отъездом.
Кэролайн прищурилась, вглядываясь в Локвуда, все еще пытаясь нащупать подводные камни в этой беседе. Но в природе встречаются и тихие, безопасные течения. Редко, но встречаются.
— И что ты хочешь узнать от меня, Тайлер? Давай тогда не будем ходить заячьими тропами.
Резкость укалывала, а не колола. Кэролайн казалась почти идеальной в контексте этого пейзажа. Она сидела спокойно, сохраняя уверенность, но не пытаясь скрыть любопытство. В ее взгляде был интерес.
— Хочу узнать, какой она была во время этого отъезда. Потому что я знаю, что поступил с ней паршиво.
Девушка помнила о том, что Гилберт развлекалась с Эйприл и Стефаном, но потом они резко перестали общаться. Кэролайн была в курсе инцидента с Десмондом Харрингтоном. Форбс даже подозревала о возникшей, но потухшей симпатии между Десом и Еленой. Форбс не считала нужным все это раскрывать не столько потому, что она была настоящей подругой и питала к Гилберт особенные чувства, сколько потому, что боялась в очередной раз испортить и без того испорченные отношения.
— Была потерянной. Знаешь, она будто пыталась найти что-то, —
Кэролайн снова посмотрела на парня. Она видела в нем что-то сломанное, что-то разбитое. Она видела в нем осенние штормы. Зимние вьюги. Весенние заморозки. Кэролайн видела его во второй раз в жизни, но ей казалось, будто она знает его если не очень хорошо, то достаточно близко.
— Почему?
Кэролайн улыбнулась. Кэролайн — это морозная свежесть по утрам. Это сладкий чай в стужу. Это нечто, что не излечит тебя.
Но утихомирит боль.
— Потому что я слишком жизнелюбивая и отходчивая. А Елена переживает все внутри себя. Она, может, совершает неправильные поступки. Ошибается. Она из тех немногих, кто входит в одну и ту же реку дважды. Но она не забывает ни о ком. Она помнит все. И чувствует каждый перелив. Каждый оттенок. Каждый момент. И это делает ее великолепной в моих глазах.
— Ты умна, да? — он улыбнулся. Глаза были стеклянными, бесчувственными, замерзшими. И эта улыбка — такая хрустальная — смотрелась жалко.
— В каком смысле? — Кэролайн вновь прищурилась. Она подумала что все-таки зря решилась на этот разговор. У нее свадьба в июне. И ее сердце тоскует по любви — по объятиям, поцелуям. Тайлер интересен. Но Тайлера не хочется полюбить. Он не разжигает страсть.
— Ну, отвечаешь так завуалированно… Слова четко подбираешь. Присматриваешься ко мне, — он сел вполоборота к ней, придвигаясь ближе. У Локвуда она тоже не разжигала интерес. Он был влюблен в Елену. Кэролайн — в своего безымянного мальчика. Наверное, именно поэтому они могли услышать и понять друг друга. — Хочешь быть хорошей подругой?
— Не хочу быть стукачкой, — ответила она, снова укалывая своей резкостью, которая, в сочетании с весной глаз, вызывала улыбку и почти симпатию. Локвуд усмехнулся, потом поднялся, засовывая руки в карманы и озираясь по сторонам, будто надеясь найти вновь сбежавшую Мальвину.
— А Елена тоже умна. Умеет выбирать подруг. Умных подруг, готовых ради нее если не на все, то на многое. Видишь ли, Пенелопа, — он обратил на нее свое внимание, подавая девушке руку. — «Многое» — это почти что «все», потому что некоторые не решаются даже на «малое» ради кого-то, — снова улыбнулся. Кэролайн взяла его за руку, решительно поднимаясь. У нее окончательно пропало желание продолжать этот разговор, выплевывая красивые слова и фразы.
— Мне кажется, она тоже готова на многое, — внимательно посмотрела на него, все еще ожидая чего-то, что могло бы изумить ее. Но единственное, что ее изумляло — болезненная привязанность к Елене. — И знаешь, — ухмылка на губах, девушка сделала шаг вперед, — ее тоже выбирают. Ты. Я. Мэтт. Остальные люди. Верно?
Он улыбнулся, а потом повел девушку к выходу из парка. Большее он не узнает, и ему надо было смириться с этим. Ему следовало сконцентрироваться на чем-то еще, помимо своей щенячьей привязанности.