Обвинение в убийстве
Шрифт:
– Вот почему я принес Бетти.
– Бетти?
– Бетти направит луч лазера на окно. Этот луч может засечь любую вибрацию стекла.
Тим покачал головой, все еще не понимая.
– Каждая цифра на кнопочной панели издает особую частоту. Эти частоты вызовут вибрацию оконного стекла, почти незаметную, если смотреть невооруженным глазом. Бетти прочитает эти вибрации и переведет их обратно в цифры.
– А как насчет остальных, более сильных вибраций?
– Сейчас довольно тихо, – сказал Аист. – Восемь вечера, ворота не поднимают, загрузка в гараже не производится.
Тим показал на прибор:
– И вы…
– Ее. И я придумал компьютерную программу, которую она использует. – Аист фыркнул, и его очки сползли с переносицы. – Меня не брали в ФБР из-за того, что я не мог выжать штангу со скамейки нужное количество раз.
Через двадцать минут приехал эвакуатор и увез грузовик, оставив окно свободным. Курьер приехал раньше, чем ожидалось, в 19:53, но Аист успел направить Бетти на стекло перед тем, как курьер набрал код на кнопочной панели. К тому времени, как за ним закрылась дверь служебного лифта, маленький экран Бетти выдал код: 78564.
Аист погладил ее поверхность и что-то ей прошептал.
– Должен сказать, Аист, это впечатляет.
Аист включил мотор и отъехал от бортика:
– Если бы я задался целью впечатлить вас, мистер Рэкли, я бы привез Донну.
Рейнер втащил Тима внутрь, как только тот открыл дверь:
– Очень хорошо, что вы вернулись. Заходите, у нас есть записи, которые вы просили.
Тим вошел в конференц-зал. Митчелл оторвался от своей работы и резко поднял голову. Его волосы торчали во все стороны; ему явно нужно было постричься. Согнувшись над телефонной книгой, он возился со взрывным устройством. Оно лежало на желтой обложке, и его крошечные детали были разложены рядом, как электронные внутренности. Бормоча что-то себе под нос, Митчелл тыкал в них кончиком отвертки. По полу были разбросаны листки бумаги, покрытые каракулями.
Роберт и Аист все еще вели наблюдение, но все остальные были здесь.
Аненберг приподняла бровь, приветствуя Тима. Она показала карандашом на стопку записей:
– Здесь все. Смотрите на здоровье.
– Спасибо.
Дюмон бросил Тиму пульт. Тим щелкнул кнопкой и включил видео-интервью Мелиссы Йюэ с Арнольдом Шварценеггером, в котором он говорил о своих планах баллотироваться на пост мэра.
Сотовый Тима завибрировал. Он посмотрел, кто звонит, и не ответил – ради безопасности Дрей он не хотел, чтобы кто-нибудь услышал, как он с ней разговаривает.
Но Аненберг обратила внимание на выражение, мелькнувшее у него на лице.
– Проблемы на домашнем фронте?
Тим промолчал и щелчком пульта пустил запись в замедленном темпе. Смех Арни в режиме восьми кадров в секунду делал его похожим на человека, который пытается что-то проглотить. Он стукнул по колену, повернул голову, демонстрируя на щеке порез от бритвы и часть загорелого уха.
Митчелл внимательно смотрел на экран, пытаясь понять, что ищет Тим.
Рейнер пригладил усы большим и указательным пальцами:
– Теперь, когда мы сделали всю черную работу, почему бы вам не посвятить нас в свой план? Сейчас мы ничего не знаем. Как мы вообще поймем, что что-то происходит?
– О, поверьте мне, – сказал Тим, не сводя глаз с экрана, – вы поймете, когда это случится.
Сидя в машине, припаркованной на подъездной дорожке,
Он снова прослушал последнее сообщение Дрей на своем сотовом: «Не думай, что можешь исчезнуть и таким образом все решить. Так как я не знаю, где ты живешь, и не могу зайти к тебе поговорить, я пока подожду. Приезжай, давай поговорим. Я снова работаю полный день, так что сначала позвони, чтобы убедиться, что я дома».
Едва прикрытая гневом боль, звучавшая в ее голосе, точно соответствовала его настроению. Одна часть сообщения особенно засела у него в голове: «Я пока подожду». Пока что? Пока она не придет его искать? Из-за секретности операции он перестал поддерживать с ней контакт в самое трудное для нее время. Ничего удивительного, что его отчужденность вызывала у нее негодование.
Он снял обручальное кольцо с пальца и сквозь него посмотрел на дом. Без кольца его рука была как будто голой, и он сразу же надел его обратно.
Тим дважды позвонил в звонок. Ответа не последовало. Он улизнул от обязанностей в Комитете, чтобы приехать сюда. Глядя на пустой дом, он вдруг понял, как сильно скучал по жене и какая огромная дыра образовалась в его жизни и сердце.
Тим вошел через гараж и побродил по дому, не зная точно, что ищет. Он поглазел на баночки с косметикой, выставленные на полочке в ванной комнате. Сидя на кровати, взял подушку и вдохнул ее запах – лосьон и кондиционер для волос. Подкрасил деревянную панель, которую вставил в стену гостиной. Нашел в гараже молоток и исправил номер дома, вернув девятку в нужное положение и легонько постукивая по гвоздю до тех пор, пока тот полностью не вошел в железо. Когда он вернулся на кухню, его голова гудела.
Тим оставил Дрей записку на холодильнике. Написал, что любит ее. Он уже почти дошел до двери, но вернулся и оставил еще одну на зеркале в ванной.
18
«Меня зовут Джед. Используя мое полное имя – Джедедай – левая пресса, контролируемая правительством, пытается дистанцировать меня от средних американцев и представить фанатиком». На экранах семнадцати телевизоров на первом этаже телестудии семнадцать Джедов Лейнов сложили семнадцать пар рук и откинулись в семнадцати плюшевых креслах. Восемнадцатый экран показывал толпу – множество лиц, на которых застыло выражение порочного любопытства.
Тим катил впереди себя велосипед, раздвигая толпу и проталкиваясь мимо зевак и пикетчиков, приклеившихся к огромному окну. Мелисса Йюэ отвела Лейна в студию, чтобы разогреть его до того, как он выйдет в эфир. В качестве рекламного трюка канал решил транслировать этот разговор перед толпой, собравшейся у здания.
Шум голосов утих, и стало слышно, что говорит Лейн, но толпа продолжала излучать презрение и негодование. Люди в темно-синей форме попадались на глаза через равные интервалы. В холле охрана телеканала дотошно проверяла пропуска, после чего посетители и служащие проходили через двойной металлоискатель – как в аэропорту.