Обвиняется кровь
Шрифт:
Все смахивает на бред. «Шпион» Михоэлс через океан запрашивает Наркоминдел, можно ли ему повидаться со «шпионом» Вейцманом и отобедать со «шпионом» Розенбергом!
«— Шахно Эпштейн сказал мне, — продолжал Квитко, — что они, он, Михоэлс и Фефер, написали письмо в правительство с просьбой предоставить степной район Крыма для заселения евреев. Это было в 1944 году, а тут, в тюрьме, я узнал другое…
ЧЕПЦОВ: — Представить Крым для создания еврейской республики?
КВИТКО: — Нет. Для расселения евреев, было
ЧЕПЦОВ: — Фефер по этому поводу показывал: „Квитко говорил, что в Крыму есть много пустующей земли, где можно расселить евреев, которые хотят возвратиться“.
КВИТКО: — Кто не знает, что в крымских степях можно поселить миллионы евреев и вообще людей. Неужели я должен был об этом говорить Феферу?
ФЕФЕР: — Мои показания правильны. Квитко тогда, в 1944 году, рассказал о тяжелом положении еврейских колхозов в Крыму, ссылаясь на то, что об этом говорил с Тюляевым. В Крыму много пустующих мест, а еврейским колхозникам запрещают возвращаться в Крым.
КВИТКО: — Дома были заняты колхозниками, переселенными фашистами с Кубани. А кубанцы ждали эвакуации к себе домой.
ЧЕПЦОВ: — С вами трудно беседовать, трудно понять, где вы говорите правду, — на следствии говорите одно, на суде другое.
КВИТКО: — Это от отчаяния. Три года мне не верят. Меня приводят и мне говорят, что я шпион и националист… Я отчаиваюсь — неужели это правда?
ЧЕПЦОВ: — Почему вы так показывали? Кто вас понуждал?
КВИТКО: — Обстоятельства… — Он так и не решится до конца суда пожаловаться на то, как его избивали и, хуже того, оскорбляли. — Обстоятельства… Это клевета на себя. Бывают такие случаи у людей, когда они на себя наговаривают? Бывают? Если Маркиш, революционер Перец Маркиш, — националист, значит, и я не менее его националист. Возьмите Теумин, она совсем никакого отношения к работе комитета не имела. То же самое могу сказать о Чайке Ватенберг, и о Зускине, и о Штерн… А они уже наверняка наговорили бог знает что…»
Искренние, простодушные показания Квитко становятся небезопасными, «расслабляющими»: добротой своей он не вовремя освобождает кое-кого от всякой вины, поэтому суд возвращает его к Крыму. В томе X следственного дела, устрашающе озаглавленном «Документы, изобличающие арестованных еврейских националистов и их сообщников в проведении националистической пропаганды в Советском Союзе и за границей», есть две бумаги, прямо относящиеся к поездке Квитко в Крым.
Вернувшись из Крыма, после недолгих мучительных размышлений Квитко, не научившийся сочинять осмотрительные казенные бумаги, обратился с запиской к А.А. Андрееву, народному комиссару земледелия СССР. Рассказав о реальном положении дел, он пожаловался наркому на то, что многие из уже возвратившихся в Крым «…потеряли родных и близких. Все они раздеты и разуты. Питаться им нечем. На местах, однако, они не только не встречают никакого содействия и помощи, но часто наталкиваются на большие затруднения в деле обратного получения их домов и устройства в колхозах. В качестве примера можно указать на колхоз „Фрилинг“ Калайского р-на. 20 семейств еврейских колхозников погибло здесь от рук немецких палачей. 20 находятся еще в эвакуации и не могут дождаться
Задвигались, заскрежетали рычаги и шестеренки ведомственной, казенной машины, задвигались не торопясь: главные силы страны все еще отдавались фронту, победному завершению войны. Заместитель наркома земледелия Бенедиктов только в октябре месяце доложил по начальству:
«Вопрос о незаконном изъятии земли, закрепленной на вечное пользование за еврейскими колхозами, и возвращении в Крым эвакуированных колхозников-евреев считал бы целесообразным передать для обсуждения и принятия необходимых мер в Совнарком РСФСР. Видимо, земля, незаконно изъятая у еврейских колхозов, должна быть возвращена безотлагательно».
Так, с рутинной служебной перепиской ушла в песок, сникла зловещая афера, начатая ложью о сговоре ЕАК с американскими сионистами летом 1943 года, афера, потребовавшая уже в самом начале следствия безвинной крови — жизни удивительного художника и гражданина страны Соломона Михоэлса.
Решительное поражение следствия в части посягательства евреев на Крым не помешало Рюмину записать в Обвинительном заключении, что преступники из ЕАК «добивались получения территории Крыма для создания еврейской республики, которую американцы рассчитывали использовать в качестве плацдарма против СССР».
Эту формулировку дословно повторил и приговор.
XII
В судебном заседании летом 1952 года Вениамин Зускин повел себя с твердостью, которая поразила бы следователя Рассыпнинского, попади он на процесс.
«— Я себя не признаю виновным ни в националистической, ни в шпионской деятельности…
Председательствующий Чепцов прервал его:
— 11 января 1949 года на вопрос: признаете ли вы себя виновным в измене Родине, в проведении антисоветской националистической деятельности? — вы сказали: „Да, признаю, что, будучи настроен против Советской власти, я поддерживал связь с националистическим подпольем“.
ЗУСКИН: — Разрешите заявить, что я отрицаю эти свои показания, подписанные моей собственной рукой.
ЧЕПЦОВ: — Задача суда и состоит в том, чтобы проверить эти ваши показания.
ЗУСКИН: — Все мои показания ложны.
ЧЕПЦОВ: — Вы утверждали, что, попав под влияние Михоэлса, встали на антисоветский, вражеский путь.
ЗУСКИН: — Я это отрицаю категорически.
ЧЕПЦОВ: — Вы показали, что в состав президиума ЕАК вошли в большинстве своем люди, враждебные Советской власти.
ЗУСКИН: — Я отрицаю эти свои показания.
ЧЕПЦОВ: — Вы написали в статье, что еврейский театр доживает свои последние дни, что в Советском Союзе глушится еврейская культура.
ЗУСКИН: — Как я мог это написать, ведь я тогда получил Сталинскую премию. Я написал заметку об умершем 24 января 1948 года артисте Штеймане. И еще о ком-то, умершем в августе…
ЧЕПЦОВ: — Значит, вы писали только некрологи?