Обворожить графа
Шрифт:
Она повернулась к нему спиной и старалась не думать о его сильных пальцах, касавшихся ее, – ведь скоро, очень скоро она будет наслаждаться его ласками, надо лишь подождать.
Знал ли он, какие чувства вызывает у нее его близость?
Расстегнув эти неподдающиеся пуговицы, он наклонился и поцеловал ее в шею, очень нежно. Разве он мог не знать? Она удовлетворенно вздохнула, спустила юбку и небрежно отбросила ее в сторону вместе с лифом платья.
– Теперь я расшнурую ваш корсет и исчезну, иначе вода для мытья остынет, – заметил он, не отнимая, однако, от нее своих рук. Ей нравилось, как его руки
Но, не обладая настолько гибким телом, она удовольствовалась выразительным взглядом и улыбкой. Он продолжал гладить ее плечи, слегка массируя затекшие за дорогу мышцы, затем резким движением стянул с нее сорочку. Она обняла его за шею, а он наклонился и прижался к ее губам долгим поцелуем, как будто пробуя ее на вкус.
Она почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь. Но этот долгий восхитительный момент кончился, и он поднял голову.
– Но… ваша вода уже остывает.
– Наверное, – сказала она и поняла, как ей не хочется, чтобы он уходил.
– Конечно. – Он оглянулся проверить, закрыта ли дверь. Но было очевидно, что слуги действительно ушли. – Может быть, я помогу вам?
Лорен замерла в приятном ожидании, хотя не представляла, что намеревался сделать граф. Но если это задумал граф, то она была уверена, что ее ждет что-то очень приятное.
С его помощью она быстро сбросила оставшуюся одежду, и он, легко взяв ее на руки, тремя шагами донес ее до туалетного столика, где стояли тазик и кувшин с теплой водой, а рядом лежали лавандовое мыло и губка для мытья.
Он накрыл большим полотенцем табурет и осторожно посадил ее, затем, продолжая улыбаться, стал раздеваться сам.
Она с нетерпением наблюдала за ним, но не смогла удержаться, стянула с плеч его сюртук и ухватилась за его бриджи, которые было трудно снять.
– Боксел предупреждал меня об ужасных последствиях, когда я сказал, что он не поедет со мной, – признался граф. – Но этот домик так мал, и я сказал, что обойдусь одним лакеем, если будет нужно. Мой верный камердинер никогда не оправится от такого пренебрежения.
Она усмехнулась. Сняв всю свою одежду, он поднял большой серебряный кувшин и налил теплую воду в чистую фарфоровую миску, затем взял губку и окунул ее в воду.
– Теперь, с чего бы вы желали начать? – вежливо спросил он.
– Полагаю, надо начать с верха и спускаться ниже, – так же серьезно ответила она.
– Логично, – согласился он. Очень осторожно он провел мягкой губкой по ее лицу. Теплая вода побежала по ее щекам, капала на шею и тонкой струйкой добиралась до ее обнаженной груди…
Он наклонился и поцелуем стер одну из капель.
– Боюсь, я еще не научился это делать, – заметил он. Лорен сдерживала смех, надеясь получить настоящий поцелуй, но, с другой стороны, слишком возбуждающим и приятным было ожидание того, что он сделает дальше.
– Так, продолжайте, милорд, – сказала она. – Меня еще никогда не купал кто-то столь высокого происхождения или таких выдающихся мужских достоинств.
– Да, моя дорогая, – скромно согласился он. Взяв ароматное мыло, он взбил
– Как вы думаете, мы достаточно хорошо вымыли эту часть? – шепнул он ей на ухо.
– Вероятно, – шепнула она ему в ответ. – Но вряд ли мы можем перестараться.
Он прикусил мочку ее уха, взял губку, окунул в теплую воду и намылил ее. Прикосновения теплой мягкой губки невероятно возбуждали, а когда за этим следовали поглаживания и поцелуи, она чуть не задохнулась и приподнялась, чтобы прижаться к нему.
Процесс повторялся – теплая вода, мокрая губка, мыло, поглаживания по коже, груди, нежным соскам, – она была, вероятно, самой чистой леди во всем королевстве, подумала Лорен, и, уж конечно, самой безумной. Волны восхитительных ощущений пробегали по всему ее телу, она отдавалась этим приливам наслаждения, которые лишь заставляли ее желать, чтобы они не кончались.
Граф обхватил ее талию и, взяв мыло, принялся намыливать ее бедра и икры, и это было утонченной пыткой. Лорен старалась спокойно сидеть на хрупком табурете, сдерживая вздохи и стоны, и не терять самообладания, когда он мыл ее своими сильными руками, держа и приподнимая ее ноги, проводя по ним мыльной губкой.
– Никто вас не услышит, милая, – напомнил он. – Можете издавать любые звуки.
Она кивнула, не в силах что-либо сказать, ибо ощущения, доставляемые им, снова и снова охватывали ее.
А потом он взял в руки ее ступни и, растирая, массировал пальцы. Это было верхом наслаждения, подумала она, блаженно вздыхая. Это было так приятно, что она могла бы свалиться с табурета, но держалась, пока он осторожно не провел губкой, все еще теплой и мягкой, между ее ног. На этот раз она подскочила. Он весело и насмешливо смотрел на нее.
– Я испугал вас, моя дорогая миссис Смит? У нее участилось дыхание.
– Я думаю, я заслуживаю своей очереди, милорд. Несмотря на владевшее ею желание, она взяла губку и, отодвинув табурет, встала на колени и толкнула его так, что он оказался на ковре. В таком положении она могла намочить и намылить губку и начала мыть его мускулистое тело. Казалось, она, наконец, получила желанную игрушку. Она намылила его крепко сбитые плечи и сильные руки, потом окунула губку, растерла его руки и грудь, смыла пену и перешла на его плоский живот и твердые бедра. Она слышала его тяжелое дыхание и приближалась к темным завиткам волос, затем спустилась ниже. Тут она улыбнулась и начала дразнить его, то приближаясь, то отступая от места, где ее ожидали истинные восторги.
Но она не обладала его терпением, чтобы заставлять его мучиться в ожидании, как он мучил ее. Нет, ее страсть была слишком всепоглощающей… Она прильнула к нему, ей хотелось почувствовать его чуть колючий подбородок, поцеловать его в губы, упасть в его объятия…
– Я хочу тебя, – прошептала она, уже не пытаясь скрыть свои желания.
Это не удивило его. Он притянул ее к себе и положил на пушистый ковер. Поддерживая ее на весу, он стал целовать ее. Губы его были твердыми, и язык проникал в ее раскрытый рот с той же страстью, какая владела ею.