Объяснение без слов

Тиммон Джулия

Нахмуриваюсь.

— О пассивных наркоманах?

— Ну, о тех, кто видит перед собой кокаинистов-марихуанистов, кто поневоле вдыхает дым травки? — Мел делает замысловатый жест рукой, в которой держит сигарету.

— Про марихуану и кокаин я, по счастью, ничего не знаю! — восклицаю я, выходя из себя. — При чем здесь наркоманы?

— А курение? — пристально на меня глядя, спрашивает Мел. — По-моему, я спросила тебя совсем о другом, а ты резко сменила тему. Не хочешь со мной откровенничать —

так и скажи.

— Да нет, дело не в том… — бормочу я.

— В чем же? Нет настроения разговаривать?

— Гм… — Задумываюсь. Открыть кому-нибудь душу, пожалуй, стоит. Даже необходимо. Ведь вчерашняя маленькая неприятность, как ни совестно признаваться, отнюдь неспроста так меня потрясла. Сомнения и неудовлетворенность не дают мне покоя, как верно подметила Мел, довольно долгое время. Но я никому не говорила об этом ни слова и чувствую, что скоро не выдержу…

— Дымить я буду в сторону, — говорит Мел примирительным тоном, — чтобы не отравлять тебя. И ветер как раз туда дует. — Она делает затяжку, до предела поворачивает голову и старательно выпускает дымовую ленту так, чтобы та улетела, не коснувшись меня. — Пойдет?

Печально смеюсь. Мел бывает грубоватой и вспыльчивой, мы вообще во многом совершенно разные, но я прекрасно знаю, что душа у нее тонкая, горячая и способная сострадать. За это я Мел и ценю. Мы дружим сотню лет.

— Пойдет? — настойчивее и с шутливой грозностью еще раз спрашивает она.

Киваю.

— Пойдет.

С моих губ слетает тяжкий вздох. Делаю глоток горького кофе, который у Мел, как обычно, отвратительный, поднимаюсь со стула и начинаю расхаживать взад и вперед по блестящей на солнце, будто золоченой траве. Мел внимательно за мной наблюдает, куря, как и пообещала, строго в сторону.

— Что, все настолько плохо? — спрашивает она, туша сигарету в керамической пепельнице.

Останавливаюсь, беспомощно смотрю на нее и всплескиваю руками.

— Не то чтобы… — Возвращаюсь на место, опускаю голову и закрываю лицо руками. — Я больше так не могу, Мел!..

Она наклоняется над столом и успокоительно хлопает меня по плечу, еще даже не подозревая, в чем моя беда. Гадаю, как она воспримет мое признание, и горячо надеюсь, что не слишком удивится и все верно поймет.

— Опять Мортон вредничает? — предполагает Мел.

Я не сразу вспоминаю, что Мортон — это мой научный руководитель, с которым в прошлом месяце у нас вышел небольшой конфликт. Медленно опускаю руки и смотрю на Мел, растерянно моргая.

— Гм… Мортон? Нет! Ты что! С Мортоном мы благополучно пришли к согласию. И не общались уже недели две… — У меня даже отпадает желание делиться с подругой своими безрадостными думами. Наверное, я в некотором роде эгоистка. Хочу, чтобы все угадывали мои желания, читали мои мысли.

Но ведь это невозможно.

Мел озадаченно хмурится.

— Тогда в чем же дело? Матери нездоровится?

Качаю головой.

— Нет. И с мамой, слава богу, порядок. — Собираюсь с духом. — Дело в… Уилфреде.

— В Уилфреде? — Мел усмехается от неожиданности. — Вот так новости! Он что, перестал мыть за собой кофейные чашки? Или стал слишком много внимания уделять своей физике?

Ее голос звучит чуть насмешливо и чересчур беспечно, что меня немного коробит.

— Нет, загружать грязную посуду в посудомоечную машину, он, к счастью, еще не разучился!

— Эй!.. — Выражение лица у Мел резко меняется. Теперь в ее взгляде нет ни капли веселости. Он исполнен тревоги. — Уилфред что… влюбился в какую-нибудь студенточку?

Устало качаю головой.

— Насколько я знаю — нет… Но наши отношения… зашли в тупик, Мел.

— Чего?! — вскрикивает она, резко опуская ногу со стола и подаваясь вперед. — Скажи, что я ослышалась!

— Ты не ослышалась, — жалобно произношу я.

— Подожди, подожди… — Мел смотрит на меня так, будто ей на миг показалось, что я сошла с ума. — Такого не может быть!..

Грустно улыбаюсь и сжимаю дрогнувшие губы.

— А вот и может.

— Но ведь у вас все так здорово складывалось! — громко и пылко произносит Мел. — Я твердила всем подряд: если не верите, что серьезные и прочные отношения бывают, тогда посмотрите на мою подругу и ее парня! Да ведь ты сама говорила, что Уилфред твой идеал, что никто другой тебе не нужен и в жизни не понадобится!.. — задыхаясь от избытка чувств, выпаливает она.

Чуть ссутуливаю плечи, чувствуя себя виноватой и бесконечно несчастной.

— Да, правильно. Я именно так и говорила…

— Что же изменилось? — пытливо заглядывая мне в глаза, требует ответа Мел.

— Ничего, — шепотом отвечаю я, смахивая со щеки прохладную слезинку. — В том-то и дело, что ничего, совершенно ничего не меняется. А я, как ни смешно, так не могу. Мне этого… мало.

Внутри звонит телефон. Замечаю, как у Мел вспыхивают глаза, и ловлю себя на том, что отчасти завидую ей. У нее новая любовь и буря чувств, а мне свои приходится прятать.

Мел, вся сияя, резко приподнимается со стула, взглядывает на меня, замирает, виновато улыбается уголком губ, снова садится и взмахивает рукой.

— Ай! Не стану отвечать.

— Ответь, — прошу я.

Она мешкает, явно рвясь к телефону всей своей художнической сущностью. Звонки не прекращаются.

— У нас с тобой такой важный разговор… А он перезвонит. Который час? — торопливо спрашивает Мел.

Достаю из кармана сотовый и смотрю на экранчик.

— Без четверти три.