Объятия смерти
Шрифт:
– Сколько денег, по-твоему, присвоено?
– В этом году тысяч восемь-девять. Для убийства недостаточно.
– Люди убивают и ради мелочи в кармане, Рорк.
– Я имею в виду, недостаточно, чтобы нанимать профессионала. Можешь побеседовать с управляющим этого магазина, но только для проформы. Он присвоил не так много, чтобы заплатить профессионалу и даже любителю, и к тому же не расходовал недавно значительные суммы из личных средств или денег цветочного магазина. Очевидно, у него проблемы с азартными играми или лакомый кусочек на стороне.
– Лакомый кусочек?
Рорк
– Кусочки на стороне, как правило, лакомые, не так ли? Все же я думаю, что дело в игре, так как не вижу никаких трат, свидетельствующих о наличии любовницы. Ни отельных счетов, ни чеков за обеды в ресторанах, ни поездок за город, где мужчина может весело провести время не с женой.
– Похоже, ты много знаешь о том, как мужчины развлекаются на стороне.
– Дорогая, я не имею в виду ничего конкретно! Просто теоретизирую в чисто интеллектуальном, даже научном плане.
Ева взяла с подноса кусок пиццы.
– И почему только я всегда с тобой соглашаюсь?
– Для меня это великое облегчение.
– Я поговорю с парнем, который прикарманивает деньги. – Она встала и прошлась по комнате. – Конечно, деньги в качестве мотива выглядят вполне логично. Но я чувствую, что тут дело не в деньгах. Почему Джулианна Данн вернулась в Нью-Йорк и выбрала в качестве жертвы человека, с которым никогда не встречалась?
– Может быть, она познакомилась с ним, прежде чем ее отправили в тюрьму.
– Это произошло почти десять лет назад. Петтибоун тогда был женат… – Ева задумалась. – Хотя, возможно, он уже тогда был неудовлетворен своим браком. Жена, семья, близкие друзья ничего не замечали, но посторонняя женщина, которая искала нечто подобное, могла заметить какие-то признаки. Петтибоун мог фигурировать в ее перечне, как один из тех, кого она считала возможным отбить у жены, чтобы впоследствии выйти за него замуж. Возможно, это было для нее своего рода вызовом: сумеет ли она сбить с пути истинного такого честного и достойного человека? Мы ведь не знаем, сколько времени присматривалась Джулианна Данн к каждой из потенциальных жертв. Она могла наметить Петтибоуна на будущее, а потом угодить в тюрьму. За это время он успел развестись и жениться снова. Может быть, она убила его просто потому, что не имела шанса сделать это раньше.
– В твоей теории не хватает связующего звена.
– Зато есть мотив. Если Джулианна Данн убивает не ради денег, значит, деньги у нее уже имеются, так как она привыкла к роскошной жизни. Джулианна унаследовала деньги от своей жертвы в Вашингтоне, но не прикоснулась к ним. Я это проверила. Значит, у нее был другой доход, который ждал ее десять лет. Знать бы, что это за доход, тогда и Джулианну отыскать было бы проще.
– Если бы я копил деньги на черный день, то помещал бы не слишком крупные суммы на кодированные счета в банках в США и в других странах. – Рорк запивал пиццу превосходным каберне «Совиньон». – В таком случае, когда нельзя безопасно добраться до одного хранилища, всегда имеются другие.
– Я знаю, что Джулианна предпочитала акции, облигации и тому подобное. Но, заготавливая крупные партии ценных бумаг
– Конечно, нет, если у тебя работает голова. Нужно следить за ситуацией на бирже, котировкой акций, ценой их продажи и покупки и так далее. Или поручить это человеку, которому доверяешь.
– Джулианна не доверяла никому. Поэтому, я думаю, она нашла способ распоряжаться капиталом из тюрьмы. Это означает передвижение вкладов, которое можно проследить.
– Такое возможно, если подкупить нужного человека. С помощью «голубых фишек» ей бы не понадобилось много времени, чтобы контролировать вклады. Самое большее – несколько часов в неделю.
– Придется нам с Фини поискать, кого она подмазала.
– Ты планируешь вернуться домой в этом столетии? – усмехнулся Рорк. – Для поиска надзирателя, которого можно подкупить, нужно не меньше двадцати-тридцати лет.
– Ты слишком скептически настроен. – Ева облизала испачканный соусом палец. – Я буду дома к обеду.
– Ты имеешь в виду – завтра? Сделаю пометку на календаре. – Увидев, что она хмурится, Рорк осведомился: – В чем дело?
– Ни в чем. Я просто думаю…
Ева подошла к столу, чтобы взять еще один кусок пиццы, но отказалась от своего намерения. Хорошо зная свою жену, Рорк молча ожидал продолжения.
– Когда я сегодня беседовала с Шелли Петтибоун, она много говорила о своем браке. Похоже, она не переставала любить мужа, хотя он бросил ее ради девицы вдвое моложе и с большими титьками. Но она говорила о нем скорее как о брате, чем как о муже… По-твоему, с нами тоже так будет – страсть, секс и все прочее со временем потускнеет и увянет?
– Типун тебе на язык!
– Я имею в виду, что супруги не могут все время заниматься любовью в душе. А когда это прекращается, что их объединяет? Неужели они просто становятся двумя людьми, живущими в одном доме?
– Иди сюда.
– Я не нуждаюсь в уверениях, Рорк. – Как часто бывало, Ева уже жалела, что не держала язык за зубами. – Мне просто пришло в голову, что это хотя и печально, но вполне естественно.
– Все равно иди сюда! – Рорк взял Еву за руку, привлек ее к себе и усадил на колени. – Не могу представить себе ситуацию, при которой я бы не хотел тебя. Безумно, до боли внутри. Мне необходимо видеть тебя, ощущать твой запах, прикасаться к тебе. И даже если мы доживем до ста двадцати лет, а на это не так много шансов, ты все равно будешь нужна мне.
– О'кей. – Ева убрала прядь волос с его лба.
– Подожди. Помнишь, как я впервые тебя увидел – зимой, когда между нами стояла смерть?
– Да, помню.
– Я не признал в тебе копа. Потом это меня огорчало, так как я привык гордиться, что могу почуять полицейского в темноте за полмили. Но тогда я увидел перед собой Женщину, хотя и не сразу это понял. С тех пор для меня все изменилось.
Ева помнила, как он обернулся и посмотрел на нее поверх толпы присутствовавших на похоронах. Они не могли отвести глаза друг от друга, словно, кроме них, там никого не было. Этот взгляд потряс ее до глубины души.