Объятья
Шрифт:
– Привет, - пропищала она. – Могу я принять ваш заказ?
Я заказала пиццу «Диавола», к большому удовольствия Феникса. Он заказал тоже самое и бокал красного вина. Я попросила воды. Как только Клаудия оказалась вне зоны слышимости, я не увидела причин откладывать наш разговор и дальше.
– Ты сказал, что ответишь на мои вопросы. – Я знала, что моим единственным шансом контролировать разговор - это направить его в нужное русло.
–
– Почему ты все еще преследуешь меня?
– Ты источаешь силу, - произнес Феникс. Его глаза оглядывали комнату. Меня раздражало, что мой вопрос казался ему пустяковым.
– Здорово, ага, это ничего не объясняет, - проворчала я. Он издал полный драматизма вдох, наконец, глядя на меня.
– Куда бы ты не пошла, ты оставляешь след. Ты не приняла свою ангельскую часть, но ты все еще источаешь ее. Ты словно красная тряпка, в мире быков.
– Ладно. Ну так что? Это все еще не объясняет, почему ты преследуешь меня.
– Для остальных, кто захочет причинить тебе вред, не составит труда найти тебя. Ты настолько очевидна, что было бы более подходящим тебе дать объявление в газету.
– Он показал невидимые кавычки в воздухе. – Могущественные Грегори в действии. Ни сил, ни защиты, тебя легко найти. Он покачал головой. – Когда они найдут тебя…, а они найдут…. Ты ничего не сможешь сделать.
– Верно. Так ты просто решил приглядеть за мной? – поинтересовалась я. Ага, а свиньи могут летать.
– Мне было скучно, - он пожал плечами, словно в этом не было ничего страшного. Я удержала его взгляд, намеренная получить больше ответов. Он снова вздохнул.
– Я увидел тебя…в ту ночь «У Аида», ты бы такой…ничего не подозревающей. Я почувствовал, кем ты была, даже если ты ничего не знала. В действительности мне было бы плевать. Поверь мне, Грегори последняя вещь, которую бы мне хотелось… - Он быстро оглянулся, а затем снова посмотрел на меня, улыбка играла на его губах. – Но это сработало, да?
Я
– Ага, это сработало. – Не планируя, мой голос смягчился. Если быть честной с самой собой, странным образом, я была рада, зная, что он был поблизости.
– Так…какого это? Быть ангелом? – спросила я.
– Ха! Такой очевидный вопрос. Я надеялся на что-то более оригинальное.
– Ладно. Что ты сделал перво-наперво, когда стал человеком?
Он рассмеялся.
– Хмм, гораздо лучше. – Он вызывающе вскинул брови. Я внезапно покраснела и была уверена в том, что задала очень, ОЧЕНЬ неправильный вопрос.
– Все в порядке. Могу себе представить, - протараторила я. – Тогда, как насчет этого, почему ты покинул свой мир? Я имею в виду, это был твой выбор, да?
Он посмотрел мимо меня на стену.
– Что - то вроде того.
– Почему? – подначивала я.
– Представь, какого это быть рожденным в культуре с оговоренными браками. А развод определенно не дозволен. Игра в того, кто заботиться о человечестве может быть….
– его голос умолк. Где бы он ни был, он был не здесь. Он о многом умолчал.
– Ты скучаешь по своим друзьям? У тебя ведь были друзья? Я имею в виду…
Он мягко рассмеялся.
– Скажем так, там остались умы, чьим присутствием я наслаждался, но все не так как здесь. Ангелы не имеют телесной формы. Человеческая плоть считается низшей формой, сосудом с множеством слабостей.
Он увидел мой недоуменный взгляд и добавил:
– Темница плоти: с сердцем, которое опирается на легкие, которые в свою очередь, полагаются на вездесущий кислород. Интеллект, который опирается на чувства плоти, дабы питать свои знания. Вот почему большинство наших сил, даже после того, как мы принимаем человеческую форму, по-прежнему сосредоточено на нематериальных вещах - воображение, память… страсти.
– Страсти?
– Эмоции: любовь, ненависть, желание, страх, надежда, отчаяние – вещи, которые приводят людей к их отдаленному блаженству или же окончательному падению. – Его слова прозвучали с сожалением, и была в них какая-то тоска.
– Если же мы такие хрупкие, а ангелы такие могущественные, к чему принимать человеческую форму?
– Кто-то должен был вступиться за нас простых людей.