Объятья

Ширвингтон Джессика

– Как он мог заставить ее молить о смерти?
– Я качала головой, даже задавая вопрос. Это было невозможно.

– Воображение. Он заставил видеть ее одно, а говорить другое. Она была слабой и он с легкостью завладел ею.

Я подумала о письме матери, которое перечитала бесчисленное колличество раз. Воображение - это их путь, свобода воли - наш. Мой разум работал по инерции, вспоминая моменты. Я почти снова переживала это заново.

– Он назвал меня Грегори,-

произнесла я.
– Он убил ее потому что она позвала меня.

У меня перехватило дыхание при мысли об этом. Была ли я причиной, по которой убили Клаудию? Пожалуйста, нет.

– Он бы все равно убил ее, просто не так быстро.

Я отпрянула от него и впервые хорошенько рассмотрела его. Он тяжело дышал. Не отусталости... От адреналина. Его взгляд был таким.... живым....колючим.

– Он был темным изгнанником, Херувимом. Никогда не любил Херувимов, ни здесь, ни в обители.
– Он вытер ладони о джинсы, стирая с них пыль.
– Его единственной целью было причинить боль. Ты просто спасла ее от мучения.

– Ее звали Клаудия - Мне нужно было произнести ее имя вслух. Я бы никогда не забыла его снова.

– Нужно уходить, - произнес Феникс, оглядываясь.

– Нет. Нам нужно что-то сделать. Позвонить в полицию, - произнесла я, ужасаясь тому, что он хотел просто оставить ее в грязном переулке.

– Кто-нибудь еще найдет ее.
– Он попытался вытолкать меня на главную дорогу. Я отказалась идти и в итоге, он вздохнул и кивнул.

Когда полиция приехала, мы ответили на все их вопросы. Я чувствовала себя ужасно, когда лгала, но Феникс ясно дал понять, что другого выбора нет. По-крайней мере, для объяснений было только тело Клаудии. Тело изгнанника исчезло. Даже и следа не осталось. Полиция приняла наши заявления, включая все то, что мы случайно увидели промелькнувшее лежащее на земле тело, когда мы проходили мимо переулка, по пути домой из пиццерии.

Феникс разобрался со всеми вопросами с ошеломляющей легкостью. Я даже задумалась, делал ли он что-нибудь этакое. Офицеры были слишком услужливы, и весь процесс был окончен в считанные минуты. Я почувствовала себя ужасно из -за того, что семья Клаудии никогда не узнает правду. Впрочем, я обнаружила, что правда не всегда лучше.

После того, как Феникс проводил меня домой, он неуклюже стоял на тротуаре, пока я рылась в сумочке, в поисках магнитной карточки для входной двери. Молчание затянулось когда я икала и рыдала большую часть нашего пути домой. В любой другой раз, я бы смутилась, но сейчас на меня нашло своего рода оцепенение.

– Вайолет?

– Что?
– я напряглась, взволнованная тем, что он может попроситься подняться в квартиру. Но это оказалось еще хуже.

– Тебе нужно повидать Линка...

– Нет!
– я покачала головой, пытаясь отбросить весь этот разговор.

Феникс защищаясь выставил руки перед собой.

– Эй, я даже не знаю этого парня и мне он не нравится. Но существуют вещи, которые... ты сама видела. Тебе нужно научиться защищать себя. Подумай над этим.

Это было именно то, чего мне не хотелось делать. При мысли об этом, мне хотелось развалиться на части, и я не могла, не стала бы, делать этого.

– Может быть, - ответила я, только чтобы отвязаться.

Образы тела Клаудии закружились у меня в голове, и мысли о Линкольне шевельнулись где-то позади. Боль, любовь и потеря. Слишком много, чтобы осознать.

– Мне пора.
– Я слишком сильно приложила карточку к двери и поэтому, мне пришлось повторить трижды, прежде чем дверь открылась.

– Ты не можешь просто притворяться, что его не существует, - пробрмотал он.

Я обернулась, жар в моем теле возрос.

– Вообще-то могу! И если ты захочешь увидеть меня еще раз, то и ты сможешь!
– У меня защемило сердце от этих слов, когда я ворвалась в двери.

– Посмотрим.

Я даже не обернулась. Посто продолжила идти по светлому вестибюлю, оставляя его на темной улице. Когда я услышала, как двери закрылись за моей спиной, я вздохнула с облегчением.

Глава 16

"Вы можете делать все, чего пожелаете, но в любой момент вашей жизни, вы сможете пожелать только одну конкретную вещь."

Артур Шопенгауэр.

Я была немного удивлена, когда на следующее утро Феникс позвонил по домофону. Я забыла, что согласилась пойти с ним на выставку живописи; я была настолько ошеломлена тем, что произошло прошлой ночью. Но сейчас, более, чем когда-либо, я осознала, что мне нужно понять этот мир. Феникс, возможно, знал об этом больше, как никто другой, и по какой-то причине, я доверяла тому, что он мне рассказал. Смерть Клаудии научила меня тому, что изгнанники определенно знали, что я такое и если это могло поставить под угрозу невинных людей, ну, мне нужно было удостовериться, что я не была за это ответственна. Но я же тоже невиновна. Я не смогла удержаться от следующей мысли: Да, и я связана с проклятым.

Когда я присоединилась к Фениксу на улице, меня поразило, каким невозмутимым он был. Я чувствовала себя отекшей и несвежей с ночи. На мне была удобная одежда и едва провела щеткой по волосам. Он выглядел свежим и отдохнувшим. Почти энергичным. Когда он посмотрел на меня, его шоколадно-карими глазами приняли взволнованное выражение прежде, чем он смог замаскировать улыбку, появившуюся в них.

– Сколько времени ты здесь? На земле я имею в виду?
– спросила я, когда мы шли к автобусной остановке.