Объятые пламенем
Шрифт:
По крайней мере, звонила Леоти и сказала, что завтра утром привезет Гретхен. Или она пережила безумство голода, либо Леоти знала, что опасность того, что я передам наследственную магию, миновала. Не то, чтобы я вообще собиралась ей ее передавать. Я не желала этой силы, но она стала частью меня. Как и Марти, всегда будет частью меня, несмотря на его гибель. Я попросила Влада кремировать останки Марти, пепел я собрала в несколько маленьких урн, которые отослала друзьям Марти по цирку. Они пообещали взять его с собой в предстоящем сезоне. Это самое близкое к тому, чтобы вернуть Марти на работу, которую он так обожал.
Влад свёл брови.
– Кажется невероятным.
Я сухо усмехнулась.
– Ну, время
– Не это я имел в виду, - возразил Влад, притягивая меня к себе. Затем теплый и насыщенный поток эмоций коснулся меня, нарастая и нарастая, пока я не почувствовала себя так, словно купаюсь в них.
– Я не просто люблю тебя меньше года. С каждым днём я больше убеждаюсь, что ты всегда была частью моей души.
Я обняла его, всматриваясь в медно-зеленые глаза.
– Нет, - прошептала я.
– Это ты всегда был частью моей, даже ещё до нашей встречи.
Он поцеловал меня, губами и языком распаляя еще больше жара во мне, затем отстранился с легкой улыбкой.
– Поскольку сейчас Канун Рождества, я собираюсь подарить тебе подарок. И он должен тебе понравиться. Это секрет, который я не рассказывал тебе.
– Дай угадаю, ты прототип из романа "Франкенштейн", - поддразнила я.
Влад с привычным высокомерием выгнул брови.
– Прототип той ахинеи, что про меня написали куда лучше этого бреда.
– После того, как я отсмеялась, он принял серьёзный вид.
– Ты знаешь, что я отказывался говорить, что люблю тебя, пока тебя не похитили. Но в глубине души, думаю, что я с самого начала тебя полюбил.
Я не смогла сдержать фырканье, вспоминая его слова: "Я могу дать тебе верность, моногамию и столько страсти, что ты едва можешь её выдержать, но не любовь..."
– Тогда, ты очень странно её демонстрировал.
– Помнишь, как я позвал Менчереса, сразу, как только принёс тебя в свой замок?
Я нахмурилась.
– Да, чтобы он помог найти артефакты, с которых я прочитала бы историю, чтобы выследить моих похитителей.
– И спросить у Менчереса кое-что, - продолжил Влад глубоким голосом.
– Это ты не помнишь?
Я начала вспоминать, в очередной раз, поражаясь, что одиннадцать месяцев казались несколькими годами.
– Смутно помню что-то про вопрос Кости, который ты не хотел ненароком услышать...
Влад фыркнул.
– На самом деле, нет.
– Затем выражение его лица изменилось, а моих чувств коснулась горечь потери.
– После смерти жены и сына, я был в гневе и жаждал отомстить. Но после того как убил всех, кого считал причастным, лучше не стало. Наоборот, внутри образовалась ужасная пустота, которая продолжала расти, проникая глубоко в каждую часть меня, до тех пор, пока, ничего не казалось лучше, чем бездонное небытие, поселившееся в моей душе. Всё, что угодно.
Я понимала, о чём он. Очень хорошо понимала. У меня не было больше шрамов на запястьях, но от воспоминаний боли, приведших к такому поступку, шрам не затянется никогда.
– Понимаю, - со слезами на глазах проговорила я.
Он с мукой смотрел на меня, несмотря на всю ласку прикосновений.
– Знаю, что понимаешь. Менчерес почувствовал это во мне, и он сказал мне то, что помогло избавиться от этой бессмысленной, сострадательной лжи.
– Что он сказал тебе?
– тихо спросила я.
Влад скользнул ладонями по моим рукам от запястий выше. Одну руку запутал в волосах, другую положил на спину, прижимая меня ближе.
– Сказал, что однажды я встречу того, кто захочет заполнить эту пустоту.
– Он скривился.
– Как я и говорил, я не поверил, поэтому бросил все свои силы на укрепление своего королевства, своих людей и себя, чтобы это все не смогли захватить алчные и жадные существа, какими были члены моей семьи. На самом деле,
– И вновь меня накрыло его чувствами, заставив закрыть глаза. Да, в будущем нас все еще ждут столкновения с трудностями, горем и даже драками друг с другом, но эта нерушимая, невыразимо прекрасная связь между нами стоит всего.
– Я не могу сказать, что это была любовь с первого взгляда, - продолжил Влад. А когда я открыла глаза, увидела его ехидную ухмылку.
– Тем более что ты была всего лишь голосом у меня в голове с нашей первоначальной встречи, через пять минут после которой ты ударила меня током.
– Эй, девочки любят строить из себя недотрог, - возразила я, смеясь, пока мои чувства наполняли меня.
Он улыбнулся дико и соблазнительно, демонстрируя зубы.
– Если ты этого хотела, то провалилась, оказавшись через неделю в моей постели.
Я крепче его обняла.
– Да, ну, это было лучшее из усилий. Ты был до чёртиков пугающим засранцем с эго размером с твой замок, но, несмотря на это, меня тянуло к тебе так, как ни к кому прежде.
– Как и меня к тебе, - прошептал он.
– И я позвал Менчереса, потому что после веков ничего не испытывал к бывшим любовницам, вдруг я был поглощен мыслями о женщине, которую едва знал. Если дело касалось тебя, мне было всего мало. Быть с тобой, вести извечные споры, читать твои мысли, ты пьёшь мою кровь и эти ласки...
– его голос наполнился рычанием, а по нашей связи пронеслась волна похоти, - я не просто хочу трахать тебя, а заставить кричать, пока у тебя в голове останется лишь моё имя.
Если он продолжит посылать эти волны, прижимаясь горячим, упругим телом ко мне и обещая бесконечные ночи криков экстаза, я не то что мысль свою не выскажу, я забуду о цели разговора, прежде чем потребую выполнить обещания.
– И затем?
– потребовала я охрипшим от страсти голосом.
– Менчерес сказал тебе, что это я должна заполнить твою пустоту?
Влад склонился, едва касаясь губами моих губ.
– Нет.
Когда я ошеломленно вздохнула, его смешок защекотал мои губы.
– Как мифический Йода, Менчерес редко отвечает на прямую, если дело касается чего-то важного. Он просто спросил меня, почему это я внезапно требую рассказать, было ли предсказание, сделанное им так давно, действительно проблеском будущего или не больше, чем своего рода ложь.
Ничто, во что Менчерес верил - или нет - по поводу наших с Владом отношений не могло изменить их, но я всё же спросила:
– И что ты ответил?
Влад закрыл глаза, словно вспоминал слова.
– Я ответил, что чувствую привязанность к тебе, и что меня это беспокоит, потому что я тебя едва знаю. Сказал, что должен хотеть убить тебя за то, что увидела мой самый страшный грех, но, всё же, почему-то привязался к тебе. Сказал, что хочу тебя с иррациональной силой страсти, потому что месяцами выбираю ту, что станет любовницей, но едва мог сдержать руки, чтобы не прикасаться к тебе. И еще, - он улыбнулся, - что ты раздражаешь меня почти так же сильно, как интригуешь, так что, сделать тебя своей любовницей будет худшим решением.
– Я, дразня, пихнула его, несмотря на то, что от такого признания у меня защемило сердце. Влад открыл глаза, в которых плескались изумрудные искры.
– Затем я спросил: "Означает ли это, что твой прогноз реален? Она та самая?", а Менчерес ответил: "Ты понимаешь, какое слово использовал, говоря о ней? Ведь ты сказал, - чувствую!".
– Его взгляд стал ярче, заставляя меня моргнуть от подавляющих эмоций, переполнявших меня, и от палящего напряжения его взгляда.
– Больше я не хотел ничего слышать, - тихо закончил он.
– И мне стало неважно, имел в виду он тебя или нет. Я снова чувствовал, впервые за века, а главное так, как никогда ранее.